— Это же надо! — взволнованно воскликнула мисс Кендал со слезами на глазах. — Какая же ты стала взрослая!
— Надеюсь, повзрослела, к двадцати-то годам.
— Но я-то запомнила тебя такой, какой посадила на лондонский автобус в то субботнее утро. Ты изменилась — совсем не напоминаешь эту робкую девочку. Просто небо и земля.
— Но вы, наверно, смотрели все мои фильмы?
— Конечно, но мне как-то не приходило в голову, что и в жизни ты выглядишь так же, как на экране.
Тем не менее именно так и было. Мэгги стала кинозвездой. И внешность ее изменилась. Волосы цвета моркови приобрели красивый медный оттенок и лежали блестящими волнами на ее плечах. Черты лица тоже изменились. Они стали тоньше, утратив девичью округлость и обнаружив ту изысканную точеную рельефность, за которую, как воскликнула одна героиня американской «мыльной оперы», «не жалко и умереть». Россыпь веснушек исчезла без следа. Нос словно стал короче, густые брови утончились и потемнели, а светлые ресницы, густо накрашенные тушью, выразительно подчеркивали красоту глаз. И сама Мэгги не была уже той худышкой, какой запомнила ее Грейс. Фигура округлилась, приобрела линии и формы.
— Как же ты изменилась! — продолжала восхищенно повторять Грейс Кендал, не веря своим глазам.
— Надеюсь, к лучшему?
— Можешь на этот счет не волноваться. Ты теперь настоящая красавица!
— Спасибо, — невозмутимо ответила Мэгги, уже привыкшая к комплиментам. — Я и правда была сущей замухрышкой, когда мы простились, правда?
— Ты была ребенком. Да и воспитали тебя… Не представляешь, как я переживала, когда ты уехала. Я, Грейс Кендал, помогла шестнадцатилетней девчонке бежать из дому! Я даже не сразу увидела тебя сейчас… — Грейс взглянула на Мэгги такими счастливыми глазами, что ее уже начавшее увядать лицо осветилось радостью. — Передать не могу, как чудесно видеть тебя и знать, что все вышло как нельзя лучше.
Мэгги взяла свою бывшую учительницу под руку, и они зашагали к автобусной остановке.
— Вышло-то вышло, но утекли четыре года…
— Трудновато приходилось?
— Просто ужасно, — откровенно сказала Мэгги, впервые за все эти годы заговорив искренне и серьезно с близким человеком, которому можно было сказать все как на духу. — Бывало, иной раз… — Она тряхнула головой, словно прогоняя воспоминания, улыбнулась и быстро проговорила: — Что было, то прошло. Теперь у меня эксклюзивный контракт с Солом Мелчором, и на следующей неделе я отправляюсь в Калифорнию, в Голливуд.
— В Голливуд! — выдохнула Грейс. — Даже у меня от одного этого слова мурашки по спине бегут, а что же ты должна чувствовать!
— Любопытство, — ответила Мэгги.
Они оставили позади себя автобусную станцию и направились вверх по Хедроу к Шофилдсу, где решили пообедать в память прошлых дней, когда забегали туда выпить чаю после дневного спектакля.
— А кто такой этот мистер Мелчор, о котором ты мне по телефону говорила? Из бывших великих Голливуда?
— Да, когда-то он был очень известен. Теперь Голливуд не тот, что прежде. Там все меняется. Старые большие и знаменитые раньше студии терпят крах, семилетние контракты с актерами больше не заключают, никакого тебе рабства, появилось огромное количество независимых студий и продюсеров. И Сол Мелчор в их числе.
— Значит, он не предлагает тебе семилетний контракт?
— Нет, только контракт на семь картин. Хотя, на мой взгляд, и мой агент тоже так считает, хватило бы и трех. Собственно так и договорились — на три картины.
— Ты уже можешь себе позволить ставить такие условия?
— Первое, что познаешь, становясь актрисой, это то, что люди, обладающие хоть малейшей властью, пользуются ею при всяком удобном случае, — сказала Мэгги, припомнив, как пользовались этой властью по отношению к ней самой. — В данном случае я была нужна Солу Мелчору, а значит, могла ставить условия. И я воспользовалась этой возможностью, — с легким вызовом закончила она, взглянув на Грейс Кендал с высоты своего роста. — Вы же всегда говорили, что я быстро схватываю, — добавила она, и в глазах ее блеснул холодный огонек.
День стоял прекрасный, ярко светило солнце, Лидс был все такой же. Подъезжая к городу, Мэгги почувствовала волнение. Как все-таки приятно возвращаться на гребне успеха. Собственно, поэтому она и решила приехать в родные места. Если бы ее постигла неудача, она ни за что не поехала бы в Лидс. Зачем? Чтобы натыкаться на понимающие взгляды и лицемерное сочувствие? Нет уж, увольте. Это удовольствие не для Мэгги. К тому же она не стала бы расстраивать свою бывшую учительницу, которая все ее беды и удачи принимала как свои. А теперь она решила пригласить свою освободительницу на уик-энд в Лондон, сводить ее в дорогой ресторан, пригласить в театр и усадить на лучшее место — на любой спектакль, какой она только захочет увидеть. Но все это оказалось невозможным, потому что обстоятельства не позволили Грейс покинуть Лидс. Поэтому Мэгги пришлось самой туда поехать. Мисс Кендал была единственным человеком, с которым ей хотелось проститься, прежде чем отправиться в Америку. Единственным. Кроме, конечно, Пэт, но найти Пэт ей так и не удалось.