— Не принимай поспешных решений, Мэгги. Дай мне подумать.
— Вы можете придумать только одно — отдать мне роль Анны, — все так же упрямо ответила она.
Сол лихорадочно перебирал варианты решений. Прежде всего, никак нельзя позволить Мэгги уйти, ее потенциал слишком велик. Но Салли Винсент — верная кандидатура, она наверняка принесет немалую прибыль. Она стопроцентно подходит на роль Анны. У нее есть эдакая хрупкость, надломленность. Вернее сказать, никто лучше Салли не изобразит надломленность.
— Знаешь, что я тебе скажу, — начал Сол, пытаясь выиграть время. — Мы попробуем тебя на роль Анны, но имей в виду, мое слово не последнее. Решающее слово за Диком Блейком. Он режиссер…
Сол сказал неправду. На самом деле окончательное решение всегда принимал он сам. Если режиссер поступал наперекор его желаниям, его увольняли. Мэгги этот порядок был известен, но в предложении Сола ей увиделся лучик надежды, и она не раздумывая смиренно ответила: «Хорошо».
Так она получила второй урок: Голливуд — арена игр. Каждый играет в свою игру, и чаще всего эта игра без правил. Главное в этой игре — выиграть.
Мэгги была совершенно уверена, что, если Дик и Сол увидят, как она играет Анну, ее обязательно утвердят на роль.
Сол перестал с этого момента смотреть на Мэгги как на послушную дочь. Анну можно было бы назвать скорее всего неблагодарной женой.
Дик Блейк воспринял новость о пробах без энтузиазма. Мэгги ему не нравилась. Он с ней однажды работал. С его точки зрения она была слишком независима, слишком жестка для Анны. Но Сол настоял на своем, и Мэгги попробовалась на роль робкой, забитой девушки, задавленной своим властным отцом. После его смерти она оказывается беспомощной. Потом встречает мужчину, который влюбляется в нее и женится, заботится о ней, покуда она не начинает чувствовать себя достаточно сильной, чтобы самостоятельно стоять на своих ногах. Но по мере того, как она становится сильнее и независимее, меняется отношение к ней ее мужа. Ему не нужна такая жена. Он хочет, чтобы рядом была женщина, ищущая в нем опору. Уверенная в себе женщина расшатывает его представления о гармоничном, упорядоченном мире, в котором жена да убоится мужа своего. Анне приходится признать горькую правду: ее муж предпочитает видеть рядом с собой увечную женщину, а не полноценную. И она оставляет его, выбирает жизнь по своим представлениям, находит в себе силы сказать: «Я так хочу».
Фильм коснулся проблем, которые приобрели остроту в конце шестидесятых и стали в центр общественного внимания в семидесятые. Речь шла о женской эмансипации. Дик Блейк, олицетворявший собой мужского шовиниста конца двадцатого века, сопротивлялся участию Мэгги в его фильме, аргументируя тем, что она слишком самоуверенна для такой робкой поначалу героини. Но в первом же эпизоде, где надо было показать, насколько дух Анны был сломлен отцовским деспотизмом, она перевернула его представления о себе, продемонстрировав такую детскую беспомощность и незащищенность, что хотелось обнять ее и закрыть от враждебного мира.
Сузи и на этот раз сделала Мэгги такой грим, что внешний облик ее героини точно совпал с замыслом режиссера. Лучезарность, свойственную Мэгги Кендал, как рукой сняло. Она превратилась в униженное существо, напрочь лишенное самоуважения — опустошенное, раздавленное, онемевшее от вечных страхов. Лицо стало бесцветным, волосы поникли, плечи опустились, потухшие глаза смотрели в пол.
Эпизод был очень трудный, и Блейк не сделал ни малейшего усилия, чтобы облегчить ей задачу. Отвечая своему партнеру, она заговорила таким тихим голосом, что Дик Блейк потребовал: «Громче, Мэгги, ничего не слышно… Она, конечно, робкая мышка, но пищать еще не разучилась».
Его бесцеремонные замечания сбивали ее с тона. К счастью, Сузи имела опыт работы с Блейком, она знала его дольше, чем Мэгги, и предупредила подругу: «Знаешь, Дик — типичный мачо, из «настоящих мужчин», для которых главное в жизни — охота, стрельба, рыбная ловля. Женщины в его понимании годятся только для постели. Тиран. Если ему удастся заставить тебя плакать, он будет рад».
— Ну, от меня ему этого не дождаться, — угрюмо откликнулась Мэгги, разглядывая результат усилий Сузи в своем отражении в зеркале. — Собственный папаша не смог выжать из меня слез, а уж у мистера Блейка в этом плане никаких шансов. Мне нужна эта роль, Сузи, и я ее добьюсь.