— А что там нужно делать?
— Зачем же я Вам буду заранее рассказывать?
Разберемся на месте.
— Вы что, со мной пойдете?
— Да, загляну. Давненько я там не бывал.
При этом известии у Васюты на сердце полегчало. Неизвестно, что они там придумали со своим музеем, а вдвоем с Василием Федоровичем как-то спокойнее.
— А далеко этот музей? — у нас все близко.
С этими словами Василий Федорович распахнул невысокую дверку в стене. Васюта готов был поклясться, что никакой двери там раньше не было. Впрочем, может быть, он ее просто не замечал.
— Прошу, — сказал Василий Федорович и пропустил Васюту вперед.
Васюта перешагнул через невысокий порожек, Василий Федорович вошел следом. Дверь за ними бесшумно закрылась, и они оказались в полной темноте.
— Минутку, — послышался голос Василия Федоровича, — сейчас будет свет.
И действительно, свет загорелся. Вначале очень тусклый, он постепенно становился все ярче и ярче. Из темноты начали проявляться очертания человеческих фигур. С изумлением Васюта осознал, что они находятся в классе. У доски, в пол-оборота к классу, стояла учительница. За столами застыли фигуры учеников. Одни склонились над тетрадями, другие глазели по сторонам, а у сидевшего с краю в руке была записка, которую он явно намеревался перебросить в соседний ряд. Картина была настолько привычной, что Васюта не смог сдержать возгласа восхищения:
— Здорово! Как живые!
— Сделано неплохо, — сдержанно согласился Василий Федорович.
— Неужели из воска? А потрогать можно?
— Да нет, зачем же их трогать. В музеях руками не трогают. Да Вы лучше присядьте за один из столов — для полноты впечатления. Вот, кстати, и место есть свободное.
Васюта осторожно, стараясь не задеть своего воскового соседа, сел на стул, на который указал ему Василий Федорович. Тут же у него перед носом пролетела и шмякнулась на соседний стол записка.
— Васюта не успел прийти в себя от изумления, как фигура учительницы развернулась к классу лицом.
— Да, Сергеев, — вдруг произнесла она. — Явился, не запылился. Вечно ты опаздываешь!
— Это Вы мне? — не поверил своим ушам Васюта.
— Ну а кому же еще!
— Да Вы и разговаривать умеете? — не сдержал Васюта своего удивления.
— Сергеев, ты что себе позволяешь! Почему без учебника? Опять не готов к уроку!
— Да ведь я же в музее, — ошеломленно выговорил Васюта и оглянулся на Василия Федоровича в поисках поддержки. Но того почему-то на месте не оказалось.
— Прекрати вертеться, Сергеев! Музей какой-то выдумал. Если сам не желаешь заниматься, то хотя бы другим не мешай. А сейчас проверим домашнее задание. Воронцов!
Восковой сосед Васюты вдруг поднялся со своего места. Окончательно перестав что-нибудь понимать, Васюта смотрел на происходящее во все глаза.
— К сегодняшнему дню вы должны были выучить одно из стихотворений Маяковского. Слушаем тебя, Воронцов. Может быть, ты нас чем-нибудь порадуешь.
— Я не выучил, — ответил Васютин сосед. — Почему?
— Не выучил, и все.
— Ветер у тебя в голове гуляет, Воронцов. Безответственный ты человек. На таких людей ни в чем нельзя положиться.
— Почему это на меня ни в чем нельзя положиться?
— Потому, что человек проявляется в том, как он относится к своим обязанностям. А ты безответственно относишься к своим обязанностям ученика.
— Подумаешь, одно стихотворение не выучил. Может быть, я Маяковского вообще не люблю.
— Скажите пожалуйста — критик какой нашелся! Маяковского он не любит. А кому это интересно любишь ты его или не любишь? Маяковский — великий советский поэт, он стоит у нас в программе.
— Ну и что с того, что в программе.
— Может быть, тебя программа не устраивает?
— Может быть, и не устраивает.
— В таком случае, может быть, тебя и школа наша не устраивает? Тогда поищи себе другую.
— А что Вы меня пугаете! И вообще, чего. Вы ко мне привязались со своим Маяковским! Заладили Маяковский, Маяковский! Вы сами-то, кроме Маяковского, что-нибудь знаете?
— Как ты себя ведешь, Воронцов! Выйди из класса!
— Ну и выйду. Подумаешь, очень нужно. Васютин сосед вышел из-за стола и направился к двери, но, сделав два шага, он вдруг замер, вернулся назад и сел на свое место. Учительница повернулась к доске, в пол-оборота к классу. "Как в кино, — успел подумать Васюта. — Когда ленту наоборот пускают». Все фигуры застыли на своих местах, в тех же позах, в каких их увидел Васюта, войдя в комнату. По-прежнему ничего не понимая, Васюта обернулся и увидел Василия Федоровича — тот стоял у задней стены перед каким-то пультом с перебегающими огоньками.