— И как Вы думаете, почему он это, как Вы выражаетесь, ляпнул?
— Да потому, что озверел совсем.
— Будьте посерьезнее. Мы ведь с Вами все-таки делом занимаемся,
— А то Вы мне скажете, что я безответственный и на меня нельзя положиться? — невинно спросил Васюта.
Василий Федорович рассмеялся:
— Нет, с Вами мы конфликт устраивать не будем.
Хватит с нас и учебного, Попытки защитить самооценку не удались — и Ваш восковой соученик переходит в нападение. Он наносит удар по самооценке учительницы. Конфликт пошел на новый виток. Теперь защищать свою самооценку приходится уже учительнице. Как она это делает? — Да очень просто. Из класса выставляет. — И как Вы думаете, достигает она этим своей цели? — Конечно, достигает. — Не уверен. Она просто использует мощный резерв — свою власть и, так сказать, удаляет соперника с поля боя. [115] Представьте себе: Вы деретесь на дуэли, стреляете, раните Вашего противника, а он вместо ответного выстрела делает знак, из кустов выскакивает стража и отводит Вас в кутузку. Удар был нанесен сильный, и ОН достиг своей цели. Конфликт не разрешен, он просто будет продолжен в другом месте и в другое время, с привлечением новых действующих лиц. И трудно сказать, сколько витков он может еще набрать. — А с какой ерунды начиналось… — задумчиво произнес Васюта. — Вот именно. Поэтому давайте попробуем сформулировать для себя основные правила, которые помогут нам избегать раздувания подобных конфликтов. Только прошу Вас, отнеситесь к заданию серьезно. — Хорошо, я попробую. Ну, во-первых, не надо из-за мелочей в бутылку лезть.
— Восхитительно. А немножко подробнее?
— Я имею в виду, что если человек что-то не так сделал, то об этом и надо говорить, а не выдавать ему сразу, что он такой-сякой разэтакий.
— Если позволите, я Вам помогу. Я бы это так сформулировал: оценить нужно поступок, а не личность.
— Точно. Я именно это и имел в виду.
— А еще что-нибудь полезное мы извлекли из нашего обсуждения?
— Думаю, да. Мне кажется, что если не хочешь с человеком поссориться, то не надо задевать его самооценку. Короче говоря, не надо унижать его достоинство.
— Согласен. Думаю, что мы сформулировали очень полезные правила.
— Значит, здесь все? Можно идти дальше?
— Нет, не все. Вы забыли наш основной принцип — ситуация должна быть прожита. Видите, над дверью, через которую мы должны выйти, горит красный огонек?
— Где? Ой, правда.
— Для того чтобы он сменился на зеленый и мы могли отсюда выйти, Вы должны разрешить конфликт в самой ситуации. Думаю, что теперь это Вам будет несложно. Вы чье место хотите занять — ученика или учительницы?
— А что, разве за учительницу тоже можно?
— А почему бы и нет?
— Тогда я за нее попробую.
— Пожалуйста.
— Василий Федорович отошел к задней стене и пощелкал выключателями на пульте. Васюта подошел к доске и остановился рядом с застывшей фигурой учительницы.
— Ну, — подсказал Василий Федорович, Воронцов…
— Воронцов! — несмело сказал Васюта.
Восковая фигура, в течение всего разговора безмолвно сидевшая рядом с ним, с готовностью поднялась из-за стола.
— Воронцов, ты, э-э-э, стихотворение выучил?
— Нет, не выучил, — незамедлительно отозвалась фигура.
— А почему?
— Не выучил, и все.
— Может быть, у тебя, э-э-э, была уважительная причина?
— Нет. Просто я Маяковского не люблю. Он мне не нравится.
Васюта растерянно оглянулся. Что делать дальше?
— Почему же это он тебе не нравится? — спросил Васюта, чтобы потянуть время.
— Потому что стихи у него плохие.
— Стихи плохие? — медовым голосом протянул Васюта. — А вот я тебе, Воронцов, сейчас как врежу, чтобы дурака не валял!
— Стоп! — крикнул Василий Федорович. — Что происходит?
— А чего он, — обиженно сказал Васюта. — Я же его спрашиваю: может, уважительная причина была? Он должен сказать: да, мол, была, и объяснить, какая. И все было бы в порядке. А он опять начинает…
— Да ничего он Вам не должен. Чуть-чуть изменилась ситуация, а Вы уже и растерялись. Нельзя же так. Коли не нравится человеку Маяковский, так что с того?
— А может, ему и школа не нравится? — угрожающе спросил Васюта.
Василий Федорович недовольно поморщился.
— Было уже. И мы видели, к чему привело.
Давайте еще раз. С того места, где остановились.
Васюта вернулся к доске. Восковой Воронцов по-прежнему стоял у стены.
— Так, значит, не нравится тебе Маяковский? — начал Васюта.