— Случилось несчастье… Все открылось… Послезавтра будут меня разбирать… Если я… разведусь… меня снимут с работы… Варенька, как я несчастен!.. Нам нельзя больше встречаться… некоторое время…
— Вам виднее, Георгий Иванович, — ответила Варька деревянным голосом.
И больше в этот вечер не произнесла ни слова.
С работы его все равно сняли. Потом Варька узнала, что он слезливо каялся. Ему записали строгое взыскание и перевели в районный город директором небольшого магазина. Варька его после той ночи не видела. Домой с работы она ходила по другой дороге.
Боль и отчаяние проросли ожесточением.
Не сразу. Надолго Варька замкнулась в себе. Ею овладело тупое безразличие ко всему окружающему. Даже наряды, которые прежде так прельщали, теперь, когда у нее появились свои, хоть и небольшие деньги, были ни к чему.
— Локти заштопай, неряха! — сказала ей как-то в раздевалке Зинка.
— Под халатом не видать, — равнодушно ответила Варька.
Перемена в Варькином настроении бросилась всем в глаза.
Накануне Октябрьских праздников Варька пришла на работу в новом, отлично сшитом платье, в туфлях-гвоздиках, волосы уложены по последней моде.
На удивленные восклицания спокойно ответила:
— Сегодня вечер.
— Пойдешь?
— А почему бы и нет.
Но по-настоящему удивила всех Варька на вечере. Откуда что взялось! Оказалось, что она и петь, и плясать! Даже сам председатель месткома заинтересовался:
— Откуда к нам такая птичка залетела?
Ему объяснили:
— Из шестого магазина.
— Новенькая?
— Третий год работает.
Тогда предместкома догадался.
— А!.. Та самая…
И, кажется, посочувствовал Георгию Ивановичу.
После этого вечера от поклонников отбою не было. Но Варька обходилась с ними жестоко. Щедро дарила обещающие взгляды, а на свидание не являлась. Или назначала свидание одному, а приходила на это место под руку с другим.
Подруги ее ругали и предостерегали:
— Смотри, допрыгаешься!
Только Зинка одобряла:
— Правильно, Варька! Так их и надо. Они нас не больно жалеют.
Может быть, поэтому Варька и сблизилась с Зинкой.
Как потом оказалось, на свою беду.
Глава шестая
В ПУТЬ…
Необычный караван провожали всем поселком.
Весть о том, что баржи-двухсотки решились поднимать по Порожной до самой стройки, разнеслась мгновенно. Промеж опытных бывалых речников — а таких немало было в поселке — шли жаркие споры. Большинство сходилось на том, что затея опасная и шанс на удачу невелик. Тем более что весенняя вода упущена, а вторая вода, снеговая, не каждый год покрывает пороги.
И в то же время лестно было, что доставка столь важных, решающих грузов доверена реке, а не сухопутью. Польщена была, так сказать, профессиональная гордость. По этой причине желающих плыть на Порожную оказалось столько, что при нужде можно было бы сформировать десяток экипажей.
И у Василия Демьяныча, на которого возложили подготовку личного состава каравана, был выбор.
Правда, не все его рекомендации были приняты.
— Сам просился у Григория Марковича. Не отпустил, — посетовал Василий Демьяныч Алексею. — А зря. Я мальчишкой с отцом на карбазах ходил. Конечно, экипаж я тебе подобрал что надо. Лоцманом пойдет Степан Корнеич, бывал он на Порожной, знает реку. Старшины на обоих катерах ребята с головой, что Василий, что Роман. И баржевые мужики с понятием. Да чего хвалить, сам увидишь в деле. Только поимей в виду, Роман шибко рисковый. Можно сказать, отчаянный.
— Вот и хорошо, что отчаянный, — сказал Алексей.
— Хорошо, да не всегда. Так что, в общем, имей в виду.
Алексей стоял на палубе баржи, возле задраенного брезентом дизеля, и, вспоминая этот разговор, оглядывал «свой» караван и толпу, собравшуюся на берегу.
Впрочем, это не только его караван. К двум «его» баржам подцепили еще четыре. Зато впереди не два катера, а коренастый красавец буксир. Четыреста лошадиных сил! А оба катера причалены за последней баржей.
Алексей усмехнулся, вспомнив, как «разыграл» его Григорий Маркович.
Погрузку закончили. Алексей пришел получить «добро» на выход в рейс.
Григорий Маркович ошарашил его:
— Задержитесь до утра. Добавим вам еще четыре баржи. Они подойдут ночью.
Тут уж Алексей не выдержал…