Пока русло одно, пароход «Алдан» в четыреста сил волокет караван по широкому плесу, и солнце рябит на синей густой воде, и теплый встречный ветер ворошит волосы и мысли…
— Леша! Чай скипел, иди завтракать!
Варька, вся светясь на солнце, стояла в открытых дверях каюты.
Часть вторая
ТО, ЧТО АЛЕКСЕЙ ЗНАЛ
Глава седьмая
СЕМИЦВЕТОВА ФИСА
Когда этот ладный отчаянный парень спустился с трибуны, провожаемый аплодисментами и ядреным хохотом всего зала, и сел неподалеку, ряда на два впереди нее, Фиса спросила у подруги:
— Кто это?
Спросила с трепетом и восхищением.
Фиса недавно поступила на стройку, еще трех месяцев не было. Для нее даже бригадир ихней малярно-штукатурной бригады, — степенная Глафира Петровна, которую, впрочем, все работницы называли просто Глаша, и лишь самые молодые девчонки — тетя Глаша, — не говоря уже о мастере участка или прорабе, был авторитетом непререкаемым.
А тут замахнулись на самого генерала, начальника всего строительства!..
И что больше всего потрясло Фису, люди, сидевшие в зале, а их сидело много, несколько сот человек, люди все взрослые, самостоятельные, известные на стройке, — таких зеленых, как Фиса, в зале было раз-два и обчелся, — эти вот взрослые, самостоятельные, известные люди были согласны с дерзким насмешником и откровенно смеялись над генералом.
— Кто это?
Подружка, комсорг ихней бригады Тося Купина, усмехнулась про себя: не простое любопытство, а взволнованное нетерпение прозвучало в повторном Фисином вопросе.
— Экскаваторщик с правого берега, Лешка Ломов.
Лешка!.. Как она запросто: Лешка… А он вон как… самого генерала!
Фиса, конечно, очень плохо разбиралась в сложных вопросах, о которых говорили сегодня на партийно-хозяйственном активе. Она сама работала в Жилстрое, штукатурила и красила жилые дома, детские ясли и магазины, и о том, что делается в котловане гидростанции и на плотине, имела самое поверхностное понятие и потому не совсем верно поняла и то, что происходило на собрании. Поняла только одно, что никто на генерала не замахнулся, а вот этот осмелился. И все его поддержали. И оттого в ее глазах Алексей Ломов поднялся почти на ту же недосягаемую высоту, где до этого витал один только начальник строительства.
А то, что он, этот отчаянный Алексей Ломов, молодой, красивый и веселый, не имело тут никакого значения.
Так внушала себе Фиса, а сама тайком от подруги то и дело бросала взгляды на него. Но Алексей сидел впереди, и ей были видны только волнистые темные волосы, аккуратно подстриженные на затылке, и ровный белый подворотничок, плотно охватывающий крепкую шею. Переговариваясь с товарищем, Алексей оборачивался к нему, и тогда Фисе виден был его профиль: высокий, чуть убегающий назад лоб, прямой нос, четко очерченные губы. Она ловила каждый такой поворот его головы, и лицо его казалось ей все более и более привлекательным.
Наконец Тося Купина не выдержала:
— Ты на него очень-то не заглядывайся!
Фиса ужасно смутилась и вместо того, чтобы возмутиться подозрениями подруги, машинально спросила:
— Почему?..
— Шибко верченный.
И, так как Фиса смотрела на нее непонимающими глазами, пояснила:
— Набалованный. Привык, что не отказывают… Ты застала еще Фроську в нашей бригаде?
— Да…
— Ну вот от него у нее.
— Значит, он с ней?.. — спросила Фиса упавшим голосом.
— Держи карман шире! — со злостью ответила Тося. — Очень она ему нужна с пузом, а теперь с пеленками. Мало ли нашего брата дур! — И сердито отвернулась.
После этих слов Фиса глядела на Алексея со страхом и, сама того не сознавая, с еще большим восхищением…
Собрание окончилось. Все хлынули в раздевалку.
Подруга сердито дернула Фису за рукав.
— Пошли! Да не верти ты шеей! Заоглядывалась!
— Я Глафиру Петровну… вместе идти…
— Ладно уж… Ой, смотри, Фиска!
И, хотя Тося решительно утащила ее, около вешалки они встретились лицом к лицу.
Какой-то долговязый парень, стоявший в очереди впереди Фисы, крикнул:
— Лешка, давай номерок!
Алексей подошел, окинул небрежным взглядом обеих подружек и словно споткнулся, встретившись с Фисой глазами.