— Понятно! — сказал Алексей.
Пока расчаливали воз «Алдана» и собирали свой, Варька успела сбегать на буксир. Пробыла она там недолго, но все это время Алексей, забыв о катерах, суетившихся около барж, не спускал глаз с пароходного трапа.
Когда Варька поднялась на палубу баржи, спросил ее как мог равнодушнее:
— Куда ходила?
— На «Алдан» бегала. Перцу выпросила два пакетика.
Перцу!… Своего у нее перцу мало!..
— У кого же выпросила? Сама говорила, поварихи нет у них.
— Поварихи нет… зато… — Варька подмигнула озорно, — поваренок есть. Симпатичный мальчик!
Алексей только зубами скрипнул… Ведьма… как есть ведьма!.. А сам, дурак!.. Чего присосался к ней, как клещ? Видно ведь: нужен ей, как собаке пятая нога… Для такой дом бросил, сына…
И как только вспомнил о доме, о сыне, стало на душе муторно.
Кого обманываешь?.. Опять сам себя… Когда на душе петухи поют, нет заботы о доме. Как наступили на мозоль, дом вспоминаешь… Чужие люди больше заботы имеют…
Алексей достал из нагрудного кармана гимнастерки телеграмму Кравчука. Служебную телеграмму. Но в конце, после многих распоряжений и указаний, Кравчук счел нужным добавить: «Семья тебя ждет».
Откуда ему знать? Что он, спрашивал? И спросит, не скажут… Написал, чтобы подбодрить, чтобы совесть пошевелить. А совесть-то, где она? Варька — весь свет в окошке… Заскоблило по сердцу, когда утром пришел с «Алдана» боцман, снова звать в поварихи. Отказалась… а вот что-то побежала туда вприпрыжку. Ну и черт с ней! Век за ней хвостом волочиться!.. Клином свет сошелся!..
Алексей снял висевший на стенке каютки рупор и громче, чем надо было (катер был совсем рядом), рявкнул:
— Храмцов! Подай катер к барже!
Степан Корнеич был заметно недоволен тем, что Алексей перебрался на головной катер.
— Аль без тебя не управимся? Ты сколь раз по этому фарватеру прошел? Ни разу. А я еще в твои годы бессчетно раз ходил. И чего тесниться? Две койки всего. Одна мотористу подсменному, другая мне, старику.
— Поучиться хочу, — ответил Алексей. — А насчет койки — не огорчайся. Мне на палубе места хватит.
— Ишь ты, на палубе! — ворчливо повторил Степан Корнеич и добавил с ехидцей: — А краля твоя как?
— Перебьется.
— Место свято не бывает пусто, — весело подхватил сидевший за штурвалом Роман. — Позаботимся. Поможем, если начальство притомилось.
Алексей с трудом сдержался, чтобы не взять его за грудки.
И подумал с горькой досадой, что Роман вполне может перехватить у него Варьку. И моложе, и ростом удался, и красивее. А главное — холостой. Отчего бы Варьке не присмотреть его всерьез…
Нерадостные мысли распирали голову и заслоняли весь белый свет. Алексей и не заметил, как его маленький караван выбрался из ковша гавани на фарватер ходовой протоки.
Эх, черт!.. Хотел вернуться на баржу, захватить брезентуху. Тепло, тепло, а встречный ветерок прошивает насквозь. Ладно, пойду на обед, захвачу…
Старый лоцман, стоя рядом с Романом, что-то оживленно рассказывал. Еще не войдя в рубку, Алексей понял: разговор не служебный. Лоцманские свои указания Степан Корнеич выдавал строго и медлительно. Да и нужды не было сейчас в его подсказке: шли по глубокому и широкому пароходному фарватеру, по самому его стрежню.
Пестрая корова, которая шла по самому обрыву берега, лениво переставляя ноги, пронеслась мимо на скорости призового скакуна, и Алексей подумал даже, что не очень-то и нужен был им пароход «Алдан».
Ходовая протока, ширины которой хватило бы на три Ангары и на добрый десяток Порожных, рассекая пополам сорокакилометровую пойму реки, уходила за горизонт. Вдали, справа и слева, четко выделяясь на густо-синем небе, высились отвесные скалы материкового берега. Они словно стремились друг к другу и, где-то очень далеко впереди, за горизонтом, почти смыкались, тесня реку и оставляя ей чуть заметный проран.
«Вот бы где поставить гидростанцию! — подумалось Алексею. — Это тебе не Порожная. Да и не Ангара. Силища!»
И он уже стал прикидывать, какой мощности могла бы быть эта примечтавшаяся ему станция. Получалось что-то такое грандиозное, что не жалко было и города, который они только что оставили и который придется убирать из поймы и переносить куда-нибудь на коренной берег.
Вот бы на такой стройке он поработал!
Степан Корнеич все продолжал рассказывать, и Алексей спустился в штурвальную рубку.
— На этом самом острове, — Степан Корнеич протянул руку в сторону левого берега, заросшего кустарником, поверх которого виднелись темные вершины густого леса, — ну, прямо скажу тебе, райские места…