— Пройти можно… — сказал неохотно Степан Корнеич. — Только ни к чему это…
Роман решительно встал.
— Попытка не пытка!
— Наметка есть на катере? — спросил Митрич.
— Тоже вопрос! — обиделся Гриша.
— Схожу с вами, — сказал Митрич. — Подсоблю. Поищем борозду.
— Дело! — одобрил Степан Корнеич.
Роман погасил свет в рубке и включил прожектор. Косые струйки дождя просекали светлый ствол луча. Митрич с наметкой встал у рубки слева, ближе к штурвальному. Алексей и Степан Корнеич стояли по другую сторону рубки.
Алексей, заторопившись, забыл взять свой плащ. И Варька не подумала принести.
— Пристанем к барже, — предложил Степан Корнеич.
Алексей махнул рукой.
— Время терять! Не сахарный.
Когда включили прожектор, тьма по обе стороны луча стала еще гуще. По мере того, как приближались к горловине, возрастала скорость течения и все больше белых шапок вспыхивало на гребнях темных волн.
— Придется тебе, начальник, тоже работу дать, — сказал Роман Алексею. — Стань ближе к прожектору. Когда скажу, повернешь.
Алексей поднялся по металлической лесенке к прожектору и ответил по-солдатски:
— Есть!
Роман отрывисто, одну за другой подавал ему команды:
— Правее!.. Еще правее!.. Обратно, ставь по центру!.. Левее!.. Еще левее, до упора, в скалу… Обратно, по центру!
Светлый столб прошелся по ущелью от берега до берега. Слева, прижимаясь к самой скале, темнела относительно спокойная протока. Но она почти по середине вспарывалась острым утесом, торчащим из воды. От утеса вниз по реке уносился белый шлейф пены.
— Оголился Шайтан! — сказал Степан Корнеич. — Сильно упала вода.
Вся правая бо́льшая по ширине часть русла кипела, как в котле. Здесь каменная гряда порога уже почти оголилась. Верхушки валунов торчали среди пенистых потоков.
Искать проход можно было только у левого берега.
Роман посоветовался со Степаном Корнеичем:
— Где будем пытать? Слева от Шайтана или справа?
— По правой, по срединной сперва проверим, — решил Степан Корнеич.
— Береговая глубже, — подал голос Митрич.
— Знаю. Там поворот сильно крутой. Расхлещем баржи о камень.
— Пошли! — сказал Роман. — А ну, Митрич, дай глубину!
Митрич ловко выбросил вперед наметку, как копье, и под острым углом воткнул конец ее в воду. Наметка, не коснувшись дна, свободно скользнула по борту.
— Под табан!.. — протяжно выкрикнул Митрич.
Роман скомандовал Грише прибавить обороты.
Еще несколько раз наметка не доставала дна. Алексей повеселел. Давешние страхи представлялись чуть ли не смешными. А глухие протяжные выкрики Митрича «Под табан!..» казались поистине райскими звуками.
Катер вышел почти на траверз торчащего из воды утеса.
— Метр десять! — отрывисто крикнул Митрич.
— Самый малый! — скомандовал Роман.
— Девяносто!..
— Девяносто!..
— Восемьдесят!..
— Стоп! — закричал Роман.
Гриша выключил реверс. Мотор загудел вольготнее, без натуги. Катер остановился и стал сперва медленно, затем быстрее сплывать по течению.
— Здесь ходу нет, старина! — сказал Роман Степану Корнеичу.
— По береговой надо, — сказал Митрич.
— Потрогай дно! — сказал ему Роман.
Митрич ткнул наметкой прямо вниз.
— Нету дна.
— Полный вперед!
И Роман направил катер левее утеса. И снова наткнулись на подводную гряду. Несколько раз заходили все левее и левее, и только когда прижались почти вплотную к скалистому берегу, попали наконец на заветную борозду.
Алексей протянул руку.
— Еще немного — и берега достать!
— На воде скрадывает. Особенно ночью, — пояснил Степан Корнеич. — До берега метров десять. Все равно шибко близко. Поворот крутой, не пройти с возом.
Глубина была надежная, но борозда, повторяя изгиб берега, круто заворачивала вправо, и Роман вел катер с большой осторожностью на малом ходу. Потом борозда оторвалась от берега и пошла поперек, пересекая реку чуть выше торчащего из воды Шайтана. Катер стало сносить на утес, и, только прибавив обороты, Роману удалось проскочить опасное место и, миновав подводную гряду, выйти на глубокое плесо.
— Понял теперь, в чем дело? — спросил Степан Корнеич у Романа.
— Все понял! — ответил Роман. — Пошли назад!
Обратно вел катер на полных оборотах и даже ни разу не потревожил Митрича с его наметкой.
Алексей только подивился его необыкновенной памяти и смелости, граничащей с лихостью.
Пришвартовались бок о бок к катеру Василия Вяткина и снова все собрались в кубрик на совет.