— Очухался?
— Гораздо лучше.
Каким же я был дураком, представляя переговоры с кругляшами подписанием бумаг, скреплённых гербовой печатью, которая лежала в походном мешке.
Ведьма, наверное, думала, что я совсем слабак, то в обморок грохнулся, то после трубки мира «завис». Зря тревожится. Со мной всё в порядке, я даже успел после бабкиного табачка привести мысли в порядок. Вот только…
— Воды…можно.
— Пей.
Недалеко стояло ведро, почти до краёв наполненное водой. В ноздри ударил запах мочи. Да, она издевается. Ведьма!
— Дурак! — грубо одёрнула старуха. — Это в тебе яд говорит, а вода свежая из родника.
Ведьма подошла к ведру, черпнула ковшом, напилась. Тонкая струйка воды потекла по её подбородку, меня затошнило, желудок скрутило спазмом. Что за мерзость! Чтобы успокоить рвотные позывы, я отвернулся. Где бы водички достать? Я готов был ползти на пузе к источнику.
— Болезный, зови своих. Дело худо.
— У меня нет говоруна. Мы договаривались не брать.
— Договаривались, — презрительно бросила ведьма.
О чём это она?
— Ищи, где твои договорщики спрятали. Надо сделать вызов. Быстро!
Слабыми руками я вытряхнул на землю вещи из походного мешка, тупо пялясь на них. Раньше легко бы сообразил, а сейчас какой-то кисель в голове. Если ведьма говорит, что у меня есть связь, значит, она есть. Её куда-то запрятали, просто надо найти.
— Добромир! — голос ведьмы выдернул из транса.
В горле песок, в голове туман, в глазах двоится.
— Не знаю…
Зачем я прилетел сюда? Что я должен был сделать? Заключить мировую. Поворошил вещи ослабевшими руками, взяв в руки плоскую круглую коробку с печатью,
со всего маху ударил её рукой, а потом всей тушей упал боком на землю с одной-единственной мыслью.
Я сошёл с ума
Мокрое жесткое нечто ползало по лицу, корябало щеки, лоб и нос, странным образом приводя в чувство. С закрытыми глазами я наслаждался этим колючим массажем. Ещё бы утолить жажду, и я самый счастливый человек на свете. Открыл глаза. Надо мной морда Грома и его язык-терка на моём лице.
Слабой рукой я отодвинул лобастую башку.
Гром фыркнул, и его место заняла Асанна, тревожно заглядывающая в глаза сверху вниз.
— Пришёл в себя?
— Пить.
Асанна приподняла мою голову и придвинула к губам кружку с чем-то черным.
— Что за…дрянь
— Вода с антраксом. Помогает выводить яды.
Черная вода вызвала почти сразу рвотные позывы, мотнул головой, пытаясь уклониться от кружки.
— Тебе станет легче. Сделай глоток.
Настойчивость Асанны обернулась для меня спазмом желудка, который по ощущению вывернулся наизнанку. Два несчастных глотка воды, и я опять корчусь в траве. На лицо опустилась мокрая холодная тряпка, прошла по губам и подбородку. И не брезгует же. В груди пекло, горло саднило, дыхание успокаивалось с трудом.
— Тебе нужна не вода.
— А что? Моча?
Идиотская попытка пошутить. Шуткой я пытался скрыть свою неловкость, стыдно было лежать неподъёмной колодой перед девушкой
— Дурак!
— Где я?
— В приюте охотников.
Странно. Постарался вспомнить всё. Моё лицо запылало факелом, хотя в груди возникла ледяная пустота.
Темнота вокруг прятала очертания леса и хижину, к которой я недавно добирался по ночному лесу. Размытое зрение не восстановилось. Асанна прикоснулась к моей кисти, считая пульс.
Наши взгляды встретились. В молчании и созерцании мне всегда удавалось рассмотреть чуть больше, чем видели глаза. Длинные, густые ресницы, красиво обрамляющие глаза. Губы, сжатые в тонкую линию. Бледное лицо. Напряжённый взгляд. Мы замерли, каждый из нас сейчас пытался заглянуть за грань.
— Быстро… нашла меня.
— Меня послал… Бажен.
Странно. Мой сигнал сработал? Было ли криком о помощи то, что я сделал в полубреду? В императорской печати, возможно, нет никакого маяка. Что мне в голову взбрело?
Асанна снова намочила тряпку в ледяной воде, отжала и положила на лоб.
— По требованию кругляшей ты должен быть без следящего кристалла, чтобы твоё местоположение нельзя было определить. Но Бажен подстраховался, мы с самого начала знали, где ты находишься.
— Зря, — еле выдавил из себя.
Ведьма поняла, мы не выполнили условия встречи. Послала в хижину, откуда я принёс подтверждение наших «злых умыслов». Наказание последовало незамедлительно. Знали ведь, с кем имеем дело, кругляши — не простые лесные жители.