Помог ей выпутаться из сетки, провёл ладонью по спине. Спокойно. Всё хорошо.
— Им нужна была печать, я отдал её.
— Нас оставят в покое?
Как Асанне удаётся задать правильный вопрос, вскрывающий самую суть.
Думаю, ничего бы не изменилось, расскажи я ей правду с самого начала. Ложь, как отложенный кредит, с тебя всё равно взыщут, и случиться это в самый неподходящий момент.
— Печать недействительна без меня. Старх пока не знает, раз позволил своим шавкам стрелять.
Асанна присела рядом, ощупала плечо, руку.
— Придётся потерпеть.
Дёрнула без предупреждения, вставляя сустав на место. Коротко вскрикнув, сжал до хруста кулак здоровой руки, чувствуя, как лоб покрылся испариной.
— Пошевели немного.
Из недр походного мешка Асанна достала эластичный бинт и туго забинтовала предплечье.
— Сустав надо поберечь. Правой рукой сейчас лучше ничего не делать.
Я снова корю себя за лень. Умение управляться двумя руками для наездника почти необходимость. На гонках случаются столкновения, драки, травмы. Для чемпиона Верховии непростительна такая беспечность. Асанна без труда прочитала на моём лице вспыхнувшие эмоции.
— Не переживай, ты быстро восстановишься…. мне нужен здоровый провожатый. После нашего эпического падения я удивился, как Асанна ещё может шутить.
— Добромир, за нами, как я понимаю, скоро снова начнётся охота.
Она закрепила бинт, посмотрела в глаза. Я не собирался лгать.
— Прости, что втянул в это.
— Жизнь — это результат собственных мыслей. Всё, что происходит со мной — мой собственный выбор.
Неужели, когда Старх отцепил сетку, и она летела к земле, таков был её выбор? Асанна пожала плечами, снова поняла меня без слов.
— Когда человек попал в водоворот событий, сопротивляться бесполезно. Воронка засасывает с головой, здесь без вариантов. Единственное, что можно сделать, когда идёшь вниз, расслабиться и позволить утянуть себя в глубину, чтобы потом, когда почувствуешь дно, оттолкнуться и пойти вверх.
— Тебе удалось… расслабиться?
— Нет.
— Ты могла бы избежать катастрофы.
Асанна отвела взгляд, нахмурилась, словно проматывала события прошлого, препарируя их мысленным взором.
— Нет, не могла… это то, что есть.
Несмотря ни на что, Асанна не обесценивала свою любовь, как и я. И сила, и слабость всегда в человеческих отношениях, мы с Асанной были подобны друг другу. Любим тех, кто не любит нас. Об этой любви нам надо забыть. Она нас не спасёт, мы сами должны спасти себя.
— Иногда то, что считаешь худшим событием на свете, — она медленно подняла на меня взгляд, — оказывается лучшим из того, что когда-либо происходило.
Асанна ни о чем не жалела, и в утешении не нуждалась. Её взгляд на мир был мудрей, чем мой, её слова открыли дверь в измерение, где я, похоже, только начинал оглядывать окрестности.
— Мы с тобой на берегу…не предохранялись. Если будут последствия, знай…
— Беременности не будет. В Энобусе я начала заваривать траву.
Сказать, что я обескуражен прямотой Асанны, значит, не сказать ничего.
— Ты…заранее…
Асанна пожала плечами, она была спокойна, как может быть спокоен человек, только что перенесший смертельную угрозу. Мы словно под гипнозом, ничего друг от друга не могли скрыть.
— Да.
Цепная реакция взглядов притянула наши тела, прикосновение пальцев обожгло волной жара. Моя защита не сработала против импульса неведомой силы. Я обнял Асанну и оказался в эпицентре неутолимой жажды. Никакая сила сейчас не оторвала бы меня от неё, я не прожил бы и минуты без её дыхания, без её губ, без её тела. Поцелуй стёр всё, что было прежде, я погрузился в экстатический транс. Можно ли взлетать, не думая о торможении, падать, не думая, что разобьёмся?
Можно.
Раны кровоточили, тело болело, но, раскалённая плазма, кипевшая в крови, меняла меня необратимо. Мы должны были умереть, но мы жили, дышали, сливались друг с другом. Из хаоса, смерти, из огненного пламени, из черноты космоса, из гигантской воронки рождалась новая галактика. Асанна приняла меня несовершенным, неидеальным, отчаявшимся, приняла без условий, без обязательств, без клятв и надежды.
Мы упорно двигались вперёд на юг. Я до сих пор был в замешательстве, как смог догнать и схватить сетку с Асанной. Если рассуждать здраво — это невозможно, но в действительности мне это удалось.
Мысли покидали голову обычно вечером, когда на пустынном берегу какой-нибудь горной речушки мы располагались на ночлег. Во мне словно появился навигатор, я стал чувствовать воду естественно без всякого напряга.