Каждый вечер сооружал шалаш, острой палкой на перекатах бил рыбу, Асанна запекала её в углях, мы ужинали и отправлялись спать. И там вновь происходила близость. Мне даже стыдно было за непомерное физическое влечение, я словно навёрстывал то время, когда был один.
Асанна отвечала мне со всей страстью молодого тела, она подобно мне хотела насытиться на будущее, когда наши безумные ночи закончатся. В её одержимости сквозила боль, скрытая жарким откликом тела. Мы как две дрейфующие льдины, которых течением прибило друг к другу, плывём вместе, но скоро острые края расцепятся, и каждый пойдёт в свободное плавание.
Иногда я был нежен, иногда срывался в животную грубость, Асанна принимала меня любого. Не знаю, чем я заслужил такое отношение. Она любила меня и не скрывала этого. Моё тело говорило — хочу её. Сердце пока не дало ответа. Но я честен перед собой и перед ней. Слов любви нет, мы не затрагиваем эту тему. Получилось то, что получилось. Каждый спокойный день в небе продолжался жаркой ночью, и приближал к концу наше общее время.
— Слышишь? Верхотуры?
Меня разбудил испуганный шепот Асанны, женская ладонь гладила щёку, губы почти ласкали губы. Ночью я расслабился как никогда прежде, погрузившись в давно забытое состояние блаженства. Асанна во сне прижалась ко мне, согреваясь о моё горячее тело, принося умиротворение моей душе. Она проснулась раньше, и теперь пыталась настойчиво разбудить меня. Вчера мы нашли в себе силы уйти гораздо дальше от места незапланированного крушения. Я нашёл небольшой ручей, и мы устроились недалеко от него на небольшой поляне, соорудили лежанку из еловых лап, попили воды и голодные завалились спать.
— Добромир.
Асанна поцеловала в уголок губ.
— Проснись.
Спросонья напряг слух, взял голову Асанны в плен, всмотрелся в её серые глаза с карамельными крапинками. Погладил её губы своими.
— Это не верхотуры.
Почему не они, я не мог объяснить, вслушиваясь в далёкий свист, который нарастал с каждой минутой. К крыльям, которые резали ветер в высоте, мне до боли хотелось прикоснуться. Я ухватился за них и тащил к себе невидимой леской. Ближе. Ближе. Сюда, на поляну.
Моя сущность словно вступила в резонанс с тем, кто мчался в бескрайней вышине.
— Добромир! — Асанна вскочила с лежанки, истерично всматриваясь в небо, я встал следом за ней.
— Т-ш-ш. Ждём.
Момент истины. На поляну, сложив вполовину крылья, растопырив когтистые лапы, садился мой дракон.
За ту минуту, как на высоте материализовался Гром, моя кровь, кажется, разогналась до точки кипения. Дракон встал передо мной во всём великолепии своей стати, сверкая жёлтыми глазами.
Асанна вышла из-за моей спины, выдвинув вперёд челюсть, скрывая страх. Девчонка! Неужели думает, что дракон забыл, как она проткнула его чешую и сцеживала кровь, требуя повиновения.
— Гром! — Я впился взглядом в чёрные бритвы зрачков. Подчинение и ненависть в его глазах. Ноздри дракона раздувались от ярости, из полуоткрытой пасти на землю хлопьями падала пена, бока ходили ходуном, шкуру покрывали кровавые порезы. Гром был, словно что из схватки. С лица Асанны слетели все краски, губы сжались в узкую линию.
— Дракон ранен. Не двигайся.
— Вижу.
— Молчи, не делай резких движений. Он хочет кинуться на нас.
Асанна сделала небольшой шажок назад, ещё один.
— Медленно отходи мне за спину.
Нож из портупеи, словно выскочил мне в левую руку, я одним слитным движением распорол кисть. Асанна взвизгнула, одновременно с Громом, который лязгнул зубами. Вытянул руку, с которой текла кровь, прямо перед мордой дракона. Я знаю, драконов ни в коем случае никогда нельзя дразнить кровью. Я шагнул в пропасть и… не упал.
Гром замер. А я почувствовал страшную усталость, словно только что вышел в высшую лигу. Дракон признал моё право и отступил.
Понравилась глава?
Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.
Глава 10. Перерождение
Ничто не есть яд, ничто не есть лекарство, всё зависит от меры. Моя недавняя мера яда была превышена, но Асанна нашла лекарство, которое чуть меня не убило. Лекарство стало тождественно яду. Последнее время я как будто потерял меру, меня раскачивало как маятник с амплитудой, которая вот-вот скинет с орбиты.
Лететь на Громе без седла было неудобно и опасно для жизни. И вроде дракон прекрасно понимал мои команды, будь то стук ногой, или хлопок рукой. Но тревога не отпускала. Правая рука на перевязи, работала только левая. Бой в небе мы не выдержим, карабинов нет, оторвёмся от спины дракона при резком манёвре как осенние листья от ветки. Особенно было страшно за Асанну, которая сидела за моей спиной и оглядывала окрестности в поисках неприятеля. В нынешнем положении риск смертелен.