— А магия в них откуда? Кто обладал магией миллионы лет назад?
— Надо подумать…
Асанна с улыбкой смотрела на меня, ждала ответа, а я залип на её глазах, в которых купался солнечный свет.
— Наш мир, конечно, изменился, но это та же Верховия. Кто обладает магией сейчас?
— Дверники, кругляши, Соня.
— И ты, Добромир. Ты такой же маг, как и Соня. Выключим из уравнения дверников и кругляшей. Остаётся кто?
Наводящими вопросами Ася подводила к выводу, в который я должен непременно осознать.
— Я и Соня.
— Правильно. Из подобных магических существ и состоял прежний мир. По — моему, антраксы — погибшие детёныши драконо-людей.
— Почему так думаешь?
— В детёныше сосредоточена чистая энергия, не обусловленная никакими внешними факторами. Они ещё не родились, а в них уже заложена магия. По какой-то причине, эмбрионы в кладке погибают, а потом с течением времени под воздействием среды превращаются в камни.
— Интересная мысль.
— Я долго думала, экспериментировала, пыталась раскладывать антракс на составляющие, действовала на него кислотой, щелочью, огнём. Мысль, мучавшая меня долгое время, неожиданно обрела логичный ответ.
Насколько он логичный, я бы мог поспорить, но теперь я воспринимал окружающий мир гораздо шире, ощущал его многогранность и глубину.
— Тогда каким образом образуется Оракул — большой, тяжелый монолит? Я на своём хребте прочувствовал его массу.
— Первый и второй камень, послуживший основанием для Высотомера, нашли в пещере, в месте скрытом и недоступном для животных и людей. Там самка сделала кладку. Представь. Она вылетает на кормёжку. Что самое простое может сделать драконица? Как обезопасить своих детёнышей? Спрятать их и скрыть запах от себе подобных? Как она может замаскировать яйца? Какие у тебя варианты, Добромир?
Я оценил её хитрый взгляд, подталкивающий меня к неоднозначной версии.
— Я, конечно, не гений мысли, но забросать кладку экскрементами кажется самым простым и быстрым способом, — я улыбнулся и подмигнул.
— Моё признание про поедание антракса, конечно, звучит не очень….
— Ты права, в нём появился какой-то странный привкус…
— Доброми-ир, — протянула Асанна, заставив меня замолчать, — хватит.
— Наверное, возможны и другие варианты, любимая, спрятать кладку. Не стоит углубляться в эти теории. Какую пользу ты хочешь извлечь из этой гипотезы?
— Мне нужен собственный Оракул, Добромир. Огромный камень из недоступной для человека пещеры, возможно, закопанный, скрытый, спрятанный, который в состоянии найти только дракон.
Я встал, обнял Асанну, поцеловал её в светлую макушку. Ход её мыслей был понятен. Возможно, она посчитала Оракул последним средством для достижения своей недостижимой цели. Боюсь, ей никогда не снести яйцо и не высидеть младенца. Но что не сделаешь ради любимой. Она — мой свет, навстречу которому я буду идти всегда.
Нынче, разложив на столе карту, я внимательно рассматривал рельеф Верховии, отмечая крестиками недоступные места в горах. Я готовился к поискам серьёзно, составлял маршрут полётов, выбирал места ночёвок, попросил Асанну купить себе тёплую одежду, чтобы не простудиться.
Мы планировали многодневный поход по горам Верховии, по самым её нехоженым местам. Тщательность, с которой я подошёл к нашему путешествию, удивила даже Асанну.
Когда всё было готово, мы выдвинулись на рассвете одного погожего дня. На боках Мира висели большие мешки, набитые под завязку тем, что нам могло бы потребоваться в многодневном походе.
Порывистый ветер охлаждал мою разгорячённую шкуру. Мир не поднимался выше облаков, помня об Асанне, которая сидела, сжавшись от холода, у меня на шее. Для своей девочки я сделал бы, что угодно.
Провести экспедицию по горам Верховии было, наверное, самым приятным и лёгким делом для Мира. Небо, леса, горные реки, скалистые уступы — родная стихия дракона. Каждый день подниматься ввысь, ловить крыльями ветер, охотиться за козлами на склонах, ночевать в пещерах — об этом мой дракон мог только мечтать в Овечечке. Слишком много накопилось человеческих дел, наконец-то дождавшихся моего участия.
Для нас поиск пещер с Оракулом превратился в целое приключение в горах Верховии. Мы прочёсывали горы с упорством маньяков. Ася не теряла оптимизма, каждый раз надеясь на чудо. На десятый день, когда мы уже собирались сворачивать экспедицию, в одной невзрачной пещерке под слоем толстого грунта, веток, сопревших листьев Мир вдруг плюхнулся на брюхо и замер.
— Устал, бедняга, — Ася похлопала меня по чешуйчатому боку. — Не будешь оборачиваться? Ну, и ладно, — бормотала она себе под нос. — Полежи, отдохни.