Но кто же в таком случае Хайрам Скотт? Честный бизнесмен, по ошибке названный почтовым служащим в качестве отправителя писем в Ластингс-Парк? Или циничный мошенник, не упускающий возможности наживы? Может быть, расспросить саму миссис Невилл? Нет, неприлично. Да и бесполезно: она или не подозревает о шантаже, а потому ничего не скажет, или знает, что имеет дело с непорядочным человеком, и, возможно, даже одобряет его действия, но в этом случае также предпочтет молчание.
— Рассказ официанта совпадает со словами конюха, — продолжал Барнс. — На завтра миссис Невилл заказала карету, чтобы отправиться во Фром. Именно там идет строительство канала. Миссис Бейтс, в свою очередь, очень боится ехать: уже просила приготовить горячие кирпичи и все такое прочее.
Ничего удивительного.
— Фром, — задумчиво повторил граф. — Это ведь не очень далеко, правда?
— Около дюжины миль.
Чарли энергично встал.
— Отличная работа, Барнс. Не забудь упаковать несколько бутылок лучшего шерри. Да, и закажи карету: завтра выезжаем. — Своих лошадей он успел утомить сначала переездом из Лондона в Бат, а потом погоней за женой Джерарда. Несмотря на комфорт собственного экипажа, его тоже лучше было оставить в Бате по целому ряду соображений. Он накинул плащ, взял шляпу и вышел из отеля.
Путь до дома брата оказался недолгим. К счастью, Джерард оказался на месте.
— Входи, входи, — приветствовал он и отдал команду ординарцу: — Брэгг, портвейн.
Тот коротко кивнул и исчез.
— Надеюсь, не слишком помешал. — Чарли осмотрелся. — А где же моя прелестная невестка?
— Почувствовала себя неважно и прилегла.
Граф глубоко вздохнул и приготовился выслушать сообщение о грядущем прибавлении в семействе. Брат выглядел безумно влюбленным, и последствий страсти следовало ожидать в ближайшее время. Однако Джерард лишь показал на кресло.
— Узнал что-нибудь?
— Хайрам Скотт имеет отношение к строительству каналов, — сообщил Чарли. — И сюда он приезжал, вооруженный планами и документами. Должно быть, с кем-то встречался.
Джерард удивленно вскинул брови:
— Правда? Почему же в таком случае мои сыщики его не выследили?
Граф пожал плечами:
— Он обошелся без таинственного антуража. Зашел на почту, посетил в отеле «Йорк» некую леди, а потом оставил ей письмо. Сам здесь не задерживался.
— Хм, — задумчиво произнес Джерард. Откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и сложил руки на груди. — В этой местности спекулянты на каждом углу. А привлекает их уголь — ведь именно ради него и строятся каналы. И все же о нем я ни разу не слышал.
— Но ты же не знал, что разыскиваешь именно Хайрама Скотта, — возразил Чарли. — Возможно, имя звучало, но ты просто не обратил на него внимания.
Джерард немного помолчал, рассчитывая вероятность, и кивнул:
— Вполне допустимо.
— Или же он специально старался держаться в тени — из-за шантажа. Не исключено, что стремился раздобыть деньги, чтобы купить собственные акции, а после смерти отца, не получив ни пенса, отчаялся или окончательно обнаглел. Кто знает? — Чарли взмахнул рукой, словно отгоняя ненужные догадки. — Не удивлюсь, если окажется, что этот тип терроризирует половину парламента и считает себя неуловимым.
Джерард посмотрел с подозрением.
— Надеюсь, ты не забыл моего предположения о том, что Скотт не намерен останавливаться на двоеженстве отца?
Чарли, конечно, ничего не забыл, но до сих пор не знал, что делать с опасной идеей. Брат подозревал, что истинной целью Скотта были вовсе не деньги, которые он пытался получить от Дарема. На самом деле негодяй стремился как можно дольше и мучительнее терзать его сыновей. Версия объясняла, почему требование о деньгах было выдвинуто лишь однажды, несколько месяцев назад, но в остальном представлялась маловероятной. Почему Скотт отправлял угрожающие письма только герцогу, а не всем им, если намеревался третировать именно сыновей? И почему не присылал новых, после того как разгорелся скандал? Газеты раздули сплетню о тайном браке отца несколько недель назад, а оскорбительные письма не приходили уже два месяца. Из всех недоброжелателей, которых Чарли мог бы подозревать в злодеянии — а их существование он вполне допускал, — невозможно было назвать ни одного, кому обстоятельства могли бы помешать написать снова.
— Но ведь новых угроз не поступало, — напомнил граф. — Если бы подлец хотел нас помучить, то вряд ли удержался бы, чтобы не напиться крови, после того как скандал разгорелся в полную силу. Эдвард с радостью заплатил бы целое состояние — лишь бы остановить распространение слухов. Если врагу нужны наши мучения, он должен обладать нечеловеческой выдержкой, чтобы наслаждаться тихо, без единого торжествующего возгласа.