— Вы правы. То есть вы не правы. — Девушка подняла руки, словно в мольбе. — Я хочу сказать, что я на самом деле…
— Я знаю, кто ты на самом деле, крошка.
Последнее слово эхом заметалось по кухне. Люсинда схватилась за горло.
— Нет, — бессвязно шептала она, — нет, не может быть, это были не…
Губы Джо скривились в ухмылке.
— Напротив, крошка, это был я. И если тебе нужны доказательства…
Прежде чем Люсинда успела опомниться, он схватил ее и прижался к ее губам…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Целовать ее он не собирался.
С какой стати целовать обманщицу, не имеющую представления о совести и морали?
Если, конечно, она не…
Нет, глупости!
Он поцеловал ее, просто чтобы все объяснить. А как еще можно было доказать, что он знает, кто она такая?
Девушка сопротивлялась, пыталась отвернуться, уклониться, но Джо был настроен решительно. Сначала он выполнит задуманное, а уж потом отпустит.
Молодой человек чувствовал тепло ее тела, ее губы обещали блаженство, которое раньше ему не приходилось испытывать…
Яростно вскрикнув, девушка дернулась.
— Мерзавец! Отпусти меня!
Отпущу, подумал Джо, конечно, отпущу. Он никогда не верил сказкам о том, как женщины нетрадиционной ориентации моментально меняют предпочтения, оказавшись в объятьях настоящего мужчины.
Поэтому он отпустит ее. Прямо сейчас. Через секунду.
Молодой человек вздохнул, пробежал рукой по шелковистым волосам, поднял лицо девушки и снова поцеловал.
— Вы… — шипела она, — вы…
— Правильно, крошка, — бормотал он, — это я.
В ее глазах горела ярость, но, всмотревшись в их холодную зеленую глубину, Джо увидел, как ярость сменяется чем-то, заставляющим кровь быстрее бежать по венам.
— Я сказала, отпустите меня.
Теперь она уже шептала, ее руки сжимали его запястья.
— Ну же.
Голос дрожал, ресницы трепетали. Молодой человек притянул ее еще ближе и снова припал к беспомощным теплым губам. Люсинда застонала. Джо услышал, что вторит ей.
— Люси, — шептал он. А она уже обнимала его за шею, прижимаясь к нему.
Сладко. Как сладко. Ее вкус был похож на ее запах: аромат гардении, шиповника и фиалок.
Еще, еще, стучало в голове у Джо.
Девушка трепетала, словно листок на легком весеннем ветру, и он чувствовал, что если не овладеет ею немедленно, то просто потеряет сознание. Джо скользнул рукой по ее бедру и притянул ее к себе. Он начал покрывать поцелуями ее шею, и она запрокинула голову.
Все. Пора. Больше ни о чем он думать не мог. Время замерло. Молодой человек ничего не видел и не слышал, важным было только одно — соединиться с ней, ответить на ее желание. Люсинда прижималась к нему, бормотала его имя и целовала с неистовой страстью.
Зашуршала расстегиваемая молния.
— Нет, — протестовала девушка, но Джо знал, что никакого смысла в этом слове не было: она сама помогала ему снимать ее дурацкие белые брюки.
Он поднял ее и усадил на стойку. Боже, какая красавица, мелькнуло в голове. Дрожащими руками Джо стащил с себя футболку и расстегнул джинсы. Больше всего ему хотелось скинуть с нее куртку и увидеть ее грудь. Дотронуться до нее, поцеловать. И в следующий раз он непременно это сделает, но не сейчас — слишком велико желание, некогда отвлекаться.
Он провел рукой по ее бедру — мягкому, шелковистому.
Люси застонала и выгнулась назад, словно лук.
— Да, — охрипшим голосом сказал Джо, — теперь.
Да, да, именно этого она и хотела. Отдаться ему прямо сейчас. Быть его… его…
Кем?
Люсинда открыла глаза. Все предметы в кухне кружились как в водовороте. И она увидела всю картину словно со стороны: синеглазый незнакомец стоит вплотную к ней, а она сидит на стойке без брюк. Человек, который унизил ее прошлым вечером, пытается повторить содеянное, только на этот раз с ее помощью.
Открытие потрясло девушку. Господи, что он делает? Почему она отвечает ему? Люсинда спрыгнула на пол.
— Вы!.. — закричала она. — Вы… вы… вы… отвратительный, испорченный, бесчувственный сукин сын…
Она размахнулась, чтобы ударить его, но он успел поймать ее руку.
— Только не бесчувственный, — возмутился Джо. — Остальные эпитеты еще можно обсудить, но…
— Это были вы! — Глаза девушки полыхали зеленым огнем. — Это вы схватили меня вчера!
— Схватил? Детка, да я помог тебе выйти из затруднительного положения. Если бы я не поймал тебя, твой выход был бы весьма комичным.