До сих пор невозможно точно оценить масштабы жертв с «раскулачиваемой» стороны, — как в процессе самого раскулачивания, так и в результате выселения в необжитые районы.
Разные исторические источники приводят разные данные о числе раскулаченных и выселенных хозяйств. Называются следующие данные: к концу 1930 г. раскулачено около 400 тыс. хозяйств (т. е., примерно половина кулацких хозяйств), из них выселено в отдаленные районы 77 975238 (по другим данным — 115 321)239. Хотя Политбюро ЦК ВКП(б) еще 30 марта 1930 года вынесло постановление о прекращении массового выселения кулаков из районов сплошной коллективизации и предписало проводить его только в индивидуальном порядке240, число выселенных хозяйств в 1931 году возросло более чем вдвое — до 265 795241.
В результате к концу 1931 года число оставшихся кулацких хозяйств оценивается в 150 тыс., к осени 1932 года — 80 тыс. В 1933 году их сохранилось уже менее 50 тыс.242 Экспроприация кулачества проводилась не только методами «раскулачивания», но и с помощью налогообложения. При объеме дохода на одно хозяйство в 1500 руб. и более сумма налога превышала весь объем дохода, что автоматически вело к применению конфискации части имущества243. Эта ситуация приводила к тому, что кулаки массами распродавали свое имущество и бежали с мест проживания244. «…K моменту раскулачивания в кулацких хозяйствах оставалось лишь 30-35% рабочего и продуктивного скота, совершенно незначительное число мелкого скота и 45-70% сельскохозяйственных машин»245.
Выселенные кулаки (около миллиона человек), которые в большинстве своем не являлись уголовными преступниками (во всяком случае, не были таковыми члены их семей), оказались подвергнутыми уголовному наказанию — высылке — во внесудебном порядке. Это была первая репетиция незаконных массовых репрессий. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что кулакам досталось гораздо меньше, чем коммунистам в 1937-38 годах. Кулаки, хотя и направлялись значительной частью в необжитые районы, получали семенную ссуду (затем признанную безвозмездной) и иные средства на обзаведение. Кулаков направляли, кроме того, на достаточно тяжелые работы, где не хватало рук — на лесоразработки, торфоразработки, рудники, прииски, шахты, на строительные работы. Сосланные могли состоять пассивными членами кооперации, организовывать неуставные артели, их также включали во вновь организуемые совхозы246.
В конечном счете, в середине 30-х годов бывшим кулакам были возвращены политические права.
Если подходить к вопросу о раскулачивании с чисто экономических позиций, отбрасывая пока в сторону иные — социальные, юридические, политические, нравственные и т. п. — проблемы, то сразу можно обратить внимание на два момента.
Первый — раскулачивание означало устранение из деревни элемента хотя и взрывоопасного, но обладавшего навыками несколько более культурного, нежели у основной части крестьянства, хозяйствования. Даже брошенные в отдаленные суровые необжитые районы, бывшие кулаки сумели в удивительно короткие сроки создать коллективные хозяйства, оказавшиеся передовыми. Из среды бывших кулаков вышли талантливые руководители коллективного производства247. Не следует забывать, что кулак был мелким капиталистом, т. е. рядом с самыми дикими, варварскими формами обдирания своих односельчан, у него соседствовал весьма интенсивный собственный труд. Кулак был для себя собственным агрономом, счетоводом и т. д. Коллективизация, лишая кулака главного условия его кулацкого modus vivendi, — свободной рабочей силы (свободной прежде всего от средств производства), — создавала предпосылки для использования культурно-хозяйственных навыков хотя бы части бывшего кулачества в колхозном строительстве.
239
Ленинский кооперативный план и борьба партии
240
245