Однако этот более реалистичный курс экономической политики не устранил и не мог устранить многих отрицательных явлений, поскольку оставались в неприкосновенности основные черты хозяйственного механизма, их порождавшие. Хотя и была дана установка, прежде всего, не на количественный рост, а на качество продукции и увеличение производительности труда — что, несомненно, было совершенно правильно — проведение этой директивы в жизнь сталкивалось с большими трудностями, коренившимися в чрезмерном упоре на административно-приказной стиль управления.
Плановая работа во все большей степени стала превращаться в кабинетное дело, в монополию узкого круга специалистов высших хозяйственных органов. В. С. Емельянов в своих воспоминаниях приводит слова одного из работников Госплана той поры: «Мы теперь начинаем планировать поагрегатно, планы спускаем не только в целом по заводу, но и по отдельным крупным установкам, например, по крупным прессам»11. Соответственно такой централизации планирования развивалась тенденция и к централизации управления промышленностью. Даже местную промышленность, не говоря уже о республиканской, стремились подмять под себя союзные наркоматы. Вот какие данные о структуре промышленности Западной области приводил на XVII съезде ВКП(б) пред. СНК РСФСР Д. Е. Сулимов (см. табл. 37).
| 1930 | 1934 | |
|---|---|---|
| Союзная промышленность | 121 | 563 |
| Республиканская промышленность | 129 | 5 |
| Местная промышленность | 141 | 78,5 |
Источник: XVII съезд ВКП(б). Стенограф, отчет. М.: Партиздат, 1934. С. 425.
Сказать, что такая централизация привела к росту эффективности централизованного планового руководства, вряд ли возможно. Хозяйственные органы контролировали развитие экономики по-бюрократически, опутывая ее бумажной сетью. Н. Осинский указывал на XVII съезде партии: «Это не преувеличение, а факт: в массе случаев собираются сведения, которые никогда не разрабатываются и создают совершенна бесцельную растрату сил и средств»12. Такой бумажный поток нисколько не помешал поэтому возникновению ситуаций, вроде той, когда «производство рельс у нас не покрывает износа рельсового пути»13.
Планы нередко были необоснованными, неоднократно пересматривались, порождая неразбериху. «Разве, товарищи, можно терпеть такое положение, — спрашивал на XVII съезде один из делегатов, — когда мы прожили первый месяц второго года второй пятилетки, а Наркомлегпром уже в течении 28 дней девять раз менял планы по швейной и кожевенной промышленности?»14. Для выполнения планов предприятиям выделялось недостаточно материальных ресурсов, а на жалобы в Госплан следовал стереотипный ответ: «Используйте внутренние резервы»15. Кооперация смежников была организована плохо, что подрывало выгоды специализации из-за постоянных срывов поставок16. «Директор непрерывно звонил во все места, выясняя реальную возможность поступления на завод этих материалов, — описывает обстановку 1935 года В. С. Емельянов, — а мне вместе с начальниками цехов приходилось обсуждать вопросы о том, что мы должны будем предпринять в том случае, если на завод вовремя не поступит руда или кокс»17.
Постоянные срывы в поставках продукции в необходимом ассортименте были не удивительны, ведь экономически предприятия не были заинтересованы в точном выполнении договорных обязательств, поскольку «контроль выполнения плана проводился по общему производству валовой продукции в рублях»18. Такой подход к плановому контролю за производством, валовая обезличка его результатов имели своей неизбежной оборотной стороной лозунг «план любой ценой». «Репутация директора завода часто не зависела от того, какими методами и какой ценой перевыполнена программа. На штурмовщину закрывали глаза — был бы план»19.