При этом следует отметить, что к 1941 году из общего поголовья скота в единоличных и личных подсобных хозяйствах содержалось: крупного рогатого скота — 57,4% (в т. ч. коров — 75,2 %), свиней — 59,8%, овец и коз — 46,7%63.
Тем не менее, усилия, предпринятые с 1933 года для восстановления животноводства, следует признать успешными. Всего за 8 лет поголовье скота вплотную придвинулось к наивысшей достигнутой ранее точке — и это после сокращения его более, чем наполовину! Но еще большей успешности этих усилий, как и развитию зернового хозяйства, несмотря на снабжение его современной техникой, мешали ничем не оправданные перекосы в экономическом механизме.
Прежде всего, это касалось политики ценообразования на колхозную продукцию. Если себестоимость центнера зерна выросла с 7 руб. 30 коп. в 1929 году до 25 руб. в 1935 году, то заготовительные цены увеличились лишь на 13-14%64. К 1940 году, в связи с некоторым снижением себестоимости и увеличением цен, положение изменилось, но незначительно: если в 1935 году государство возмещало через цены в среднем 38% себестоимости зерна, то в 1940 году — 55 %. При этом оставался нерешенным вопрос о правильной зональной дифференциации заготовительных цен, что создавало неоправданные разрывы в экономическом положении хозяйств, находившихся в разных почвенно-климатических зонах. По сравнению со средней величиной возмещения затрат на зерно в Западной Сибири возмещалось 40 %, в Центральном районе — 78 %, а на Северном Кавказе — 136% от этого среднего уровня65.
Аналогичное, но еще более абсурдное положение сложилось с ценами на животноводческую продукцию. Через заготовительные цены государство в 1935 году возмещало стоимость производства свинины колхозам Северного Кавказа и Урала — на 7-8 %, а колхозам Московской и Пермской областей — на 10-12 %; стоимость мяса крупного рогатого скота — на 2-3% и 5-6% соответственно66. В среднем по РСФСР заготовительные цены возмещали 11-12% стоимости молока и молочной продукции67.
В таких условиях колхозы были просто не состоянии экономически рационально вести свое хозяйство. С 1934 года государство вынуждено было прибегать к практике регулярного списания долгов с колхозов68. Фактически такой экономический порядок (или, вернее, беспорядок) вел к перераспределению в пользу городского населения основной массы создаваемого в колхозах (за исключением находившихся в особо благоприятных почвенно-климатических зонах) прибавочного и части необходимого продукта, чему соответствовал остаточный принцип распределения в колхозах, не оставлявший колхозникам почти ничего от результатов их труда в общественном хозяйстве. Эта система распределения разрушала всякие нормальные критерии деления чистого продукта колхозов на фонд потребления и фонд накопления. Как отмечает Е. К. Фигуровская, «экономически обоснованное деление на фонды было невозможно до тех пор, пока существовал остаточный принцип оплаты труда колхозников»69, закрепленный примерным уставом сельскохозяйственной артели 1935 года.
Попытки непредвзятого экономического анализа положения колхозов, даже нисколько не покушавшиеся на основы сложившегося хозяйственного механизма, встречались в штыки. Так, Кубанин М. И. провел исследование фондовооруженности труда в колхозах, предприняв при этом попытку отойти от «средних» цифр и выявить разницу между передовыми и отстающими хозяйствами, проведя группировку колхозов по принципу сравнимости естественных условий70. Его книга вызвала поток разгромной критики, осудившей это исследование как механистическое, ориентированное на поиск стихийных законов, а не на анализ организующей роли диктатуры пролетариата71.
Такая реакция не удивительна, ибо результаты экономической политики в деревне зачастую были весьма неприглядными.
Благосостояние деревни, несомненно, выросло. В среднем на один трудодень в 1932 году выдавалось 2,3 кг зерна, а в 1937 году — 4 кг. В 1932 году совокупный доход колхозной семьи составил 2132 руб., а в 1937 году — 5843 руб. (Следует учесть, что в эти цифры входит оценка натурального дохода колхозников по базарным ценам)72. Если вспомнить, что индекс розничных цен за тот же период вырос в 1,8 раз, то масштабы скачка окажутся не такими уж большими. Кроме того, этот рост доходов в основном произошел отнюдь не благодаря общественному хозяйству. Так, на Украине денежная выручка колхозов составила в 1935 году 1526 млн руб., в 1937 году — 2796 млн руб., а выручка сельского населения от рыночной торговли составила в 1935 году — 2560 млн руб., в 1937 году — 3306 млн руб.73 Да и сами колхозы значительную часть денежных доходов черпали с рынка. В 1934 г. колхозы получили от базарной торговли свыше 1540 млн руб., а от государственных закупок — 300 млн руб. В дальнейшем удельный вес базарной торговли в доходах колхозов снизился в связи с некоторым ростом заготовительных цен, введением премиальных надбавок, расширением практики закупок сверхплановой продукции по повышенным ценам, увеличением общего объема заготовок74.
70
72
Колхозы во второй сталинской пятилетке. М.; Л., 1939. С. 110-111; Социалистическое сельское хозяйство СССР. М., 1939. С. 97. Цит. По: Проблемы истории советского крестьянства… С. 263.
73