В 1940 году доходы колхозников от общественного хозяйства в различных республиках довольно сильно различались между собой (см. табл. 46 и 47).
Ясно видно, что хозяйства, расположенные в более благоприятных почвенно-климатических условиях, дают и большие доходы.
| СССР | РСФСР | Груз. ССР | Уз. ССР | УССР | БССР | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Зерно (кг) | 1,60 | 1,60 | 1,90 | 0,30 | 2,20 | 1,10 |
| Деньги (руб.) | 0,98 | 0,64 | 1,99 | 2,57 | 1,16 | 0,27 |
Источник: Волков И. М. Трудовой подвиг советского крестьянства в послевоенные годы. М.: Наука, 1972. С. 258.
| СССР | РСФСР | Закавказье | Ср. Азия и Казахстан | УССР | БССР | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Зерно (кг) | 200 | 200 | 124 | 97 | 300 | 130 |
| Картофель (кг) | 120 | 130 | 11 | 5 | 107 | 580 |
| Деньги (руб.) | 113 | 81 | 134 | 227 | 125 | 33 |
Источник: Волков И. М. Указ. соч. С. 260.
Но при этом в 1940 году 42,2% колхозов распределяли на один трудодень менее килограмма зерна75, 14,1% колхозов РСФСР денег на трудодни не выдавали, а 25,3% выдавали до 20 коп. на трудодень. В ряде областей положение было гораздо хуже: в Куйбышевской области не выдавали денег на трудодни 21,3% колхозов, в Тамбовской — 25,8%, в Рязанской — 41,3%76.
Уровень доходов колхозников от общественного хозяйства легче представить не по абсолютным цифрам, а по удельному весу в потреблении той продукции, которая получалась от личного подсобного хозяйства. В 1940 году от личного подсобного хозяйства колхозники получили 52,6% денежных доходов, 86,8% мяса, 97,6% молока, 97,4% яиц, 66,9% картофеля, 66,1% овощей, 37,4% сена77. В таких условиях трудно было ожидать от них роста трудового энтузиазма на колхозных полях. Не случайно, что, несмотря на угрозу исключения из колхоза, в 1940 году 11,6% трудоспособных колхозников не выработали обязательного минимума трудодней78. На личное подсобное хозяйство возлагались практически все заботы по пропитанию колхозной семьи, и ее члены вынуждены были под угрозой голода обеспечить в первую очередь работу на своем приусадебном участке.
Хозяйственный механизм, основанный на неэквивалентном обмене с селом, и делавший общественное хозяйство заведомо невыгодным, загонял колхозное производство в экономический тупик, подрывая усилия по улучшению сельского хозяйства на основе новой техники и крупного производства. Мелкое личное хозяйство так и осталось экономической основой жизни земледельческого населения, а в значительной части и городского. Коллективное же земледелие приобрело черты принудительной повинности, выполнение которой не только не обеспечивало экономические интересы сельского населения, но и наносило им чувствительный ущерб, который, в конечном счете, отзывался и на рабочем классе.
Нельзя сказать, чтобы аграрная политика, приводившая к таким серьезнейшим перекосам в развитии сельского хозяйства, вовсе не сталкивалась с критикой. Но в условиях, когда такая критика становилась все более небезопасной, негативные оценки могли даваться лишь отдельным, частным ее аспектам или отдельным случаям практического осуществления такой политики. Ее же защитники выступали весьма агрессивно, нередко заменяя отсутствующие аргументы неприкрытыми угрозами в адрес несогласных.
Эта агрессивность явственно проступала в выступлениях на январском (1933 г.) Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Дух установки на «завинчивание гаек» пронизывает как речи, произнесенные на пленуме, так и принятые на нем решения. Все недостатки в работе сельского хозяйства объяснялись двумя причинами — действиями классового врага и неумением руководителей бороться с классовым врагом. Послушаем Л. М. Кагановича: «Недостатки в работе колхозов и трудности в проведении хлебозаготовок происходят от неправильного руководства колхозами со стороны коммунистов, неправильной практической работы партийцев, от их неумения бороться с классовым врагом и неумения правильно направить наши силы»79. Срывы в хлебозаготовках, произошедшие в 1932-1933 годах квалифицируются Кагановичем как «попытка противопоставить рвачески понятые интересы колхоза и даже совхоза интересам пролетарского государства, попытки превратить колхоз в организационную форму противосоветских элементов для борьбы с пролетарским государством»80. Такая подмена экономического анализа ситуации культивированием «образа врага» вела и к соответствующей фальсификации самой хозяйственной ситуации. Всякие ссылки на экономическую реальность отметались с порога: «А многие из наших коммунистов не только деревенских, но и районных, а иногда и областных, как чудаки повторяют: „урожайность низка, урожайность низка“ и не удосуживаются докопаться до того, что часто эта низкая урожайность лживо и вредительски показана бухгалтером в своей отчетности»81.
76
ЦГАНХ СССР, ф. 1562, оп. 323, д. 411, л. 55-58; д. 27, л. 38. Цит. по:
77
ЦГАНХ СССР, ф. 4372, пл. 41. д. 194. л. 24. Цит. по:
79