Весьма явственным запашком бюрократической утопии отдает и от установок редакции «Большевика» — не потому, что выдвигалась линия на создание крупных, хорошо оснащенных колхозов, а потому, что достичь этого результата стремились, перепрыгивая через всяческие промежуточные ступеньки, надеясь сразу получить тот результат, который мог быть только плодом определенного периода развития. А установка на сплошную коллективизацию в кратчайшие сроки превратила в дальнейшем этот подход в подлинную утопию, которая не могла быть реализована и не была реализована.
Однако до осени 1929 года форсирование коллективизации не предусматривалось. XVI партконференцией, состоявшейся в апреле 1929 года, были приняты решения, намечавшие рост посевных площадей обобществленного сектора (колхозы и совхозы) к 1933 г. до 26 млн га, т. е. до 17,5% от общей посевной площади, рост их удельного веса в валовой продукции до 15,5 %, а в товарной продукции зерновых культур — до 43%156. В колхозах намечалось объединить к концу пятилетки до 18-20% крестьянских хозяйств, т. е. 4,5-5 млн, а всеми видами кооперации охватить не менее 85% крестьянских хозяйств157.
Но выполнение этой программы также сталкивалось со значительными трудностями, связанными с невозможностью в кратчайшие сроки получить необходимое количество техники. Эта ситуация стала еще более обостряться, когда рост колхозов вышел за пределы предусмотренного планом. Сибирский крайком ВКП(б) направил 5 августа 1929 года в Центральный Комитет письмо, в котором указывал на образование значительного разрыва между темпами коллективизации и возможностями технического оснащения колхозов. Если в 1927 г. на 1000 гектаров посева в колхозах приходилось 7,5 трактора, то в 1928 г. — 5, а в 1929 — 2,1 трактора158.
Немалые разногласия породила также проблема отношения к кулаку. Если на XVI конференции ВКП(б) значительная часть делегатов выступала за допущение кулака в колхозы на определенных условиях — эту точку зрения защищали, например, М. И. Калинин, пред. Колхозцентра Г. Н. Каминский159, — то другие высказывались отрицательно. Основная линия разногласий проходила через решение вопроса: будет ли колхоз переделывать кулака или же кулак взорвет колхоз изнутри? Л. А. Шацкин, С. И. Сырцов, В. В. Ломинадзе считали реальной последнюю возможность, и поэтому считали, что кулака, как правило, в колхоз допускать не следует160. Остальные делегаты полагали, что массовый приток крестьян в колхозы лишает кулака социальной базы для эксплуатации, что организационно крепкий, тракторизованный колхоз способен «переварить» кулака, при условии, что последний временно лишается в колхозе избирательных прав и сдает в колхоз все средства производства161. Л. А. Шацкин и В. В. Ломинадзе также допускали эту возможность, но как исключительный случай. Резко отрицательно относился к кулаку И. М. Варейкис, секретарь обкома Центральночерноземной области. Он считал, что кулака не только не следует принимать в колхоз, но надо очистить от него и существующие колхозы162.
Несколько более трезвую ноту в дискуссию попытался внести Н. А. Кубяк. Он обратил внимание делегатов на то, что главной слабостью колхозного движения являются не происки кулака: «Товарищи утверждали, что коллективы в своем большинстве разваливаются потому, что это кулацкие коллективы, что их разлагает кулак и т. д. Это совершенно не так. Чаще разваливаются бедняцкие колхозы и даже организованные давно»163. Кубяк призвал (как и некоторые другие делегаты) не сводить все обсуждение колхозной проблемы к спору о кулаке, а сосредоточить внимание на действительно больных сторонах коллективного движения: «Два дня мы дискутируем о коллективизации и о колхозах, и никто до сих пор не отметил необходимости надлежащей организации хозяйства в колхозах»164. Справедливости ради следует отметить, что пункт об организационно-хозяйственном укреплении колхозов вошел в резолюции конференции165, хотя предметом делового обсуждения ее делегатами этот вопрос так и не стал.
Дискуссия об отношении к кулаку продолжалась и после XVI конференции, не принявшей по этому поводу никаких решений. Лишь в тезисах комиссии М. И. Калинина, рассматривавшихся на конференции, вопрос об отношении к кулаку был решен в компромиссном плане — в колхоз допускать, но при наличии определенных предпосылок в самом колхозе, и при условии серьезных ограничений прав принимаемого кулака, обобществления его средств производства в фондах колхоза. На конференции уже стало употребляться и словечко «раскулачивание», но пока лишь как синоним той своего рода самоэкспроприации кулака, на условиях которой он мог попадать в колхоз. Оно еще не приобрело того зловещего оттенка, который превратил его в синоним массовых внесудебных репрессий.
157
Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР. T. II. Ч. I. М., 1929. С. 336-337.
158
Новосибирский облпартархив, ф. 2, оп. 2-2, ед. хр. 378, л. 50, Цит. по: