— Это другое дело! — по-прежнему обиженно сказал Гайдани.
— Сулейман-паша еще не прислал свои подкрепления, а место для тех, кто будет ранен, уже готовит, — насмешливо сказал мистер Гей. — И куда же он рассчитывает направить свой удар, Сен-Клер? Понимаю, это тайна, но все же мы могли бы узнать хоть направление, не правда ли?
— Не имею понятия, Гей.
Сен-Клер знал, что ему не верят, и улыбнулся, но не так, как обычно, а холодно и саркастически, потому что был твердо уверен в том, что наступления не будет. Им овладело прежнее ожесточение. По всему его телу пробежали ледяные мурашки и, словно перекинувшись на остальных, заморозили и их. Наступило неловкое молчание.
— Ну, пойду, — пересилив себя, сказал Сен-Клер. — Пейте коньяк и пишите свои корреспонденции.
Но едва он отошел на несколько шагов, как его догнал Филипп.
— Вы не пьете коньяк? — насмешливо спросил его Сен-Клер.
Филипп остановился в нерешительности.
— Я хотел вас кое о чем спросить, — проговорил он наконец.
— Пожалуйста.
Молодой Задгорский все еще колебался.
— Ну, говорите же! — подбодрил его Сен-Клер.
— Я слышал, что вчера вечером снова был пожар, это верно?
— Да, но его успели погасить.
— А поджигатель? Его вам удалось поймать?..
Сен-Клер не ответил. Они в это время проходили мимо широко открытых дверей башмачной мастерской, где стояла раскаленная жаровня и несколько пожилых мужчин, присев возле нее на корточки, грелись.
— Мы удвоили награду, — сказал он, как только они отдалились.
Сказано это было тоном незаинтересованным, бесстрастным. Филипп, безуспешно пытаясь продолжить разговор в том же тоне, сказал:
— Я знаю способ... И без награды.
Сен-Клер не встрепенулся. Не замедлил шаг.
— Вы об Андреа Будинове говорите?
— Да.
Взгляды их встретились. Взгляд англичанина был испытующий, холодный. Филипп выдержал его, но лицо его залилось краской.
— Если и на этот раз вы мне поможете, Задгорский... Я знаю, награда вам не нужна... Обещаю вам орден.
Кровь отлила от лица Филиппа.
— Нет, благодарю. Я ничего не хочу...
— Излишняя скромность.
— Это не от скромности, — сказал Филипп. — Могу ли я сделать вам одно признание, майор Сен-Клер?
— Я жду его.
— Этого человека, его семью, но особенно его самого я ненавижу!
— Я не стану спрашивать вас почему.
— Напротив, я вам скажу! Я его ненавижу потому, что он спутал мне все... всю нашу жизнь. Он стал причиной того, что сестра моя отказала консулу, что расстроилась их помолвка.
— Значит, вот в чем причина! Любовь?
— Какая там любовь! — вскричал Филипп, но вздрогнул от собственного голоса и оглянулся.
За ними бежали с протянутой рукой двое оборванных ребятишек. Он зло отогнал их. И, понизив голос, весь дрожа от ненависти, продолжал:
— То, что между ними, не назовешь любовью! Мы все в доме просто заболели. И вот что, майор, она снова с ним встречалась.
— Когда?
— Несколько дней назад... Но прошу вас, господин майор, обещайте мне, что с нею ничего не случится. Ведь она моя сестра, прошу вас.
— Ваши просьбы излишни. Даю вам слово! Мадемуазель Задгорская при всех обстоятельствах останется вне опасности... Да, продолжайте, значит, она встречалась с ним?
— Я так думаю... Предполагаю, что она встречалась. Она как-то ускользнула из-под нашего надзора... Это было в тот день, когда она сообщила консулу, что их помолвка расстраивается, и произошло несчастье с Сесиль!..
— Да, да. Понимаю.
— Мы не даем ей никуда из дому шага сделать... Она сейчас так убита смертью маленькой Сесиль, что вряд ли она его видела еще раз.
— Понимаю, — повторил Сен-Клер.
Он и в самом деле вдруг понял куда больше, чем предполагал Филипп. Его живой и деятельный ум сразу же увидел связь между всем происходящим. Андреа — Неда — Леге. Вот путь к военным и политическим тайнам, которые могли быть известны консулу Франции. А затем: Андреа — доктор — русская разведка. А что, если они узнали от Неды, то есть от меня, потому что только я рассказывал все это консулам, про подкрепления Сулеймана? Это предположение его потрясло. Но он хладнокровно произнес:
— У меня к вам один сторонний вопрос. Слыхали ли вы что-нибудь от вашей сестры о прибытии Сулеймана-паши?
— Вряд ли это ее вообще интересовало.
— Нет, нет... Вы все же припомните.
— Не знаю. Не могу утверждать. Хотя, впрочем, думаю, что да. Это было совершенно случайно, в конце прошлого месяца... Отец мой слышал, как она разговаривала со своим женихом о Сулеймане, и он даже посмеялся над этим — вот так разговор для влюбленных. В сущности, и я тоже тогда впервые узнал об этом… Но почему это вас интересует? Не понимаю, какую связь вы видите между главнокомандующим и...