Убежал бы и Филипп; когда у человека есть золото, мир перед ним открыт... Но нет, нет, он этого не может сделать. Все так запуталось и усложнилось. С ужасом и мукой ощущал он собственную вину во всех жутких событиях предыдущих дней. Последнюю свою надежду он возлагал все на того же Сен-Клера, который так бессовестно его обманул. «Я причина их ареста, — думал он и лихорадочно припоминал весь тот разговор с Сен-Клером в гетто... Из ненависти к Андреа сделал он это, не ради корысти. А теперь ее мучают, глумятся над нею вопреки заверениям Сен-Клера... Зачем он все это сделал, зачем? — Ведь Андреа на свободе... Ждет русских. Он предаст меня. Но ведь у него нет доказательств! А к чему доказательства? — говорил себе порой Филипп. — Он ведь уже стрелял в меня. Тогда мне надо бежать! Но могу ли я, если сестра моя и отец в тюрьме, если я сам повинен в этом?» Филипп заметно похудел, весь издергался. Не спал ночами. Тщетно искал он в душе оправдание, тщетно играл перед Сен-Клером роль обманутого, оскорбленного... Теперь он пришел просить его. Он стоял озябший, весь дрожал. «Они приближаются — в самом деле, орудийная стрельба становится все ближе! Что же будет, когда бои перенесутся сюда, в город? Где можно будет укрыться от снарядов? Хорошо еще, что наш дом находится в западной части. И все же, если возникнет необходимость искать где-нибудь прибежище, наверное, стоит взять с собой все золото? Нет, пожалуй, будет обременительно. Да и может произвести кое на кого впечатление... Лучше половину зарыть во дворе. И купчие тоже». Он положит их в жестянку, хорошенько закупорит... Эти купчие, крепостные акты, скупленные за бесценок у убегавших турок, делали его собственником обширных земельных владений — поместья в Биримирце, двух десятков домов с земельными участками в мусульманских кварталах города. На что они ему, он даже не задумывался. Несмотря на страх, в котором теперь жили софийцы, их обуяла бешеная алчность. Покупать, скупать! За сто лир — земельный участок с домом; за двести-триста лир — поместье.
Да, все это скупленное за бесценок имущество в один прекрасный день превратится в огромные деньги. Он хотел удвоить и утроить богатство отца. Временами Филипп говорил себе — это были самые затаенные его мысли: если с Недой что случится, я унаследую все. Но, как это ни было соблазнительно, самая мысль о таком исходе заставляла его вздрагивать, вызывала отвращение к самому себе, и он торопился прогнать ее. Пристыженный, отчаявшийся, он в такие минуты вспоминал свою сестру, ее живые глаза, ее возвышенные мысли. Слезы текли по его щекам. «Я подлец, я сам отдал ее в руки этих извергов, этого... этого...» Он не находил слов для человека, знакомством с которым всегда гордился. Не он ли гордился всегда и ею — тем, что она не такая, как остальные женщины их города, что она умна, что у нее прекрасный вкус. Гордился ею до того самого дня, пока не случилась история с тем негодяем. С той поры он возненавидел ее. Но теперь и гордость и ненависть к ней — все потонуло, растворилось в отчаянном страхе за нее, и он страдал так, как никогда еще не страдал.
Филипп поглядел на часы. Половина пятого. Он стоит тут с половины второго. Он искал его в клубе, в миссии, пока не нашел здесь. Если надо, он простоит до полуночи, до утра... Нет, нет, слава богу! Сен-Клер наконец вышел. В кожухе. А кто это с ним? Лоуэлл. Садятся в экипаж.
Филипп весь напрягся. Еще секунда, и все решится. Необходимо, чтобы все решилось! Экипаж тронулся, повернул к выезду. Приблизился. Сен-Клер и Лоуэлл сидят рядом, не разговаривают. Филипп видел его умное, бесстрастное лицо. Ненавистное лицо с черными неподвижными глазами.
— Господин Сен-Клер! Господин майор! — бросившись наперерез экипажу, крикнул Филипп.
Сен-Клер обернулся. Он ничем не выказал, удивлен ли он его появлением или же ожидал его увидеть здесь.
— Я отдал Амир-бею распоряжение отпустить ее! — сказал он.
— А мой отец... отец? — кричал Филипп, продолжая бежать рядом с экипажем.
— Амир-бею дано распоряжение, — повторил Сен-Клер.
Филипп пробежал еще несколько шагов. Он уже не знал, что спрашивать. Да и не о чем было больше спрашивать. Экипаж укатил. Филипп остановился, задыхаясь. Амир-бею дано распоряжение. Все же вопреки всему Сен-Клер оставался джентльменом. А те! Те?.. Надо немедленно найти Амира! Где он может быть сейчас? Раз ему отдали такое распоряжение, значит, он в комендатуре.