Глава 33
Пламя пожаров уже подступило к ограде заднего двора Черной мечети. Вблизи свет его был ослепительно ярок, кругом летали искры, от всех предметов на землю ложились плотные черные тени. Деревья, жандармы, взобравшиеся на них, чтобы прикрепить петли, сгрудившиеся узники, онемевшие и оцепеневшие, — все словно скакало, металось в какой-то безумной пляске, то появлялись, то исчезали поблескивающие штыки конвойных.
Радой Задгорский и Слави Будинов стояли рядом и со страхом и изумлением взирали на все происходящее. Ведь в своей подземной темнице они и не подозревали, что творится в городе. И вот сейчас их встретил, едва они вступили во двор, орудийный гул и пожар. Турки бегут. Они видели, что пришел конец османской власти. Но они видели, что пришел и их собственный конец.
Прислушивавшись к орудийным залпам, Слави сказал:
— Совсем уже близко братушки...
Он думал о своих сыновьях: значит, и они тоже близко.
— Завтра будут тут! — сказал Радой.
Оба умолкли. Боролись с мыслью: как же так, неужто они не доживут до этого дня?.. Нет! Нет! Вот и на улице где-то стреляют. Слышатся крики. А не вошли ли русские уже в город?
— Говорил я себе иногда: доживу ли до такого дня, что пройду по чаршии и не стану отвешивать поклоны беям... Не дожил! — со вздохом сказал Слави.
— С нашей чаршией дело конченое. Пускай горит! — сказал Радой.
— И тебе уже не жаль твоих лавок?
— Нет, не жаль...
— А мне мою жаль, — сказал Слави. — И лавки жаль, и дома жаль. Но больше всего горюю я по моим...
— Твои уцелеют, сыновья вернутся... И еще будут в почете! А мне-то чего жалеть, Слави? Сын мой то ли убежит с турками, то ли пожнет, что посеял. Вот только Неда моя несчастная... — И он заплакал.
Он плакал тихо, вперив взгляд в жандарма, прилаживающего на противоположном дереве веревку. И он уже не думал о Неде. Не думал и о своей смерти. Он думал о своей жизни.
— Ты помнишь, как мы с тобой вместе уезжали из Копривштицы? — спросил он.
Слави поглядел на него и увидел на глазах его слезы.
— Радой, — сказал он взволнованно и прижался к нему плечом. — Мы теперь снова с тобой вместе...
Чей-то крик: «Начинать, не дожидаться бея!» — оборвал его на полуслове. Их растолкали, разъединили. Они только успели кивнуть друг другу головой и обменяться прощальным взглядом: для каждого из них другой был частью жизни, которую он прожил и с которой сейчас расставался.
Глава 34
Если бы Андреа знал, как дороги и невозвратимы были для его близких минуты, которые бежали одна за другой, он не колебался бы и хоть с десятком человек ворвался бы в комендатуру. Но увлеченный стихией восстания, о котором всегда мечтал, взбудораженный и воодушевленный, он, направляясь туда, незаметно для самого себя перестал думать об отце и Неде, вернее, он думал о них, но теперь они уже были не сами по себе, а частью чего-то. Присутствовали они и в его призывах. «Спасем свой город! Истребим этих хищников и шакалов!..» Андреа был опьянен, и его самозабвение властно притягивало к нему все новых и новых людей, воспламеняло их, и он становился для них вожаком. То, что турецкая полиция в течение стольких дней безуспешно искала его, то, что братья его были у русских, — все те обстоятельства, из-за которых до этого дня многие называли его безрассудным, теперь неожиданно придали ему ореол героя.
Он пересчитывал людей, рассылал их, приказывал. Двоим бежать к Куру-чешме, остальным — на Витошку, на Боянску... Бейте в колокола! Поднимайте народ! Созывайте! К оружию!
Призывая к оружию, а настоящее оружие было пока лишь у очень немногих, он вспомнил о Язаджийской мечети. Много раз грозился он ее поджечь. Теперь они разбили ворота и каждый захватил себе ружья, патроны, хотя не все могли ими пользоваться. А он, взобравшись на ящики, кричал во все горло: «Осторожно! Фонари подальше... А ну, проваливай-ка отсюда, кто там с фонарем. Эй, ты, Голубятник, не видишь, что ли, снаряды тут!» Потом, оставляя бай Анани и еще двух человек охранять склад от черкесов, он сказал им:
— Глядите в оба! Если склад загорится — весь квартал взлетит на воздух!
Теперь скорей к комендатуре, к тюрьме! Он снова закричал: «За мной! Вперед! За мной!» Но люди и без того уже следовали за ним. Его неутомимость увлекала и их.
На площади Кафене-баши они наткнулись на крупный отряд черкесов. Те грабили один за другим дома, бесчестили, убивали, выкрадывали детей, девушек. За ними следовала целая вереница повозок.