После очередной неудачи Ахалья опустилась на пол рядом с Зитой и погладила сестру по волосам.
— Должен быть какой-то выход отсюда, — уверенно сказала она.
— Но куда мы пойдем? — прошептала Зита. — Мы никого не знаем в Бомбее.
На это у Ахальи ответа не было. Каждую ночь она лежала без сна, прислушиваясь к звукам внизу. Воображение рисовало ей до того ужасные картинки, что она совсем не могла спать. Она думала о девушках и о мужчинах, что к ним приходили. Ахалья была девственницей, но вполне представляла себе, чего хотят мужчины от женщин, что происходит между ними во время секса. Чего она не могла понять, так это почему мужчины платят за это проституткам, вешья?[13]
Часы текли удивительно медленно. Ахалья задумалась, почему Сухир не посылает за ними. Была пятница, прошло уже три дня с тех пор, как их тут поселили, но ни один мужчина, не считая врача, не заходил в эту комнату. Единственным возможным объяснением было то, что у Сухира на них особые планы, и одна мысль об этом наполняла Ахалью удушливым ужасом. Иногда, когда она слышала его голос внизу, на нее нападал приступ тошноты и головокружения. Она ложилась на спину, и тогда становилось немного легче. Зита переживала за нее, но Ахалья успокаивала сестру, говоря, что все дело в жаре. При этом сердце ее сжималось от страха.
Момент, которого она так боялась, настал, когда она меньше всего ожидала. Это случилось в разгар новогодней ночи. Ахалья то проваливалась в сон, то снова просыпалась. На улице шумно праздновали, а стоны внизу казались громче, чем обычно. Неслышно повернулась дверная ручка, скрипнули петли, и этот звук разбудил Ахалью. С бьющимся сердцем она села в постели. Внезапно зажегся свет. В изножье кровати стояла Сумира; в руках у нее был мешок.
— Вставайте, девочки, — немного нервно сказала она. — Пора одеваться.
Сердце Ахальи заколотилось еще сильнее, но она знала, что вопросов лучше не задавать. Ее лицо еще горело от пощечины, которую влепил ей молодой человек, их сопровождающий, в то утро, когда их привезли в бордель. Сумира вытащила из мешка великолепный малиново-золотой чуридар и велела Ахалье надеть его. Зите она дала роскошное сари цвета павлиньих перьев. За одеждой последовали ручные и ножные браслеты. Сумира расчесала им обеим волосы и вплела в них цветочные гирлянды. Потом нанесла на лица девочек тонкий слой тонального крема и подвела глаза черной подводкой. Закончив, она отступила на шаг, оценивая свою работу.
Через несколько секунд в дверях появился Сухир. Взглянув на Зиту и Ахалью, он одобрительно хмыкнул.
— Пошли. Шанкар ждет.
Вслед за Сумирой и Сухиром девочки спустились по лестнице и вышли в коридор. На этот раз он был заполнен девушками — их было не меньше двадцати. Некоторые стояли, прислонившись к стенам; другие сидели на полу возле открытых дверей в комнаты. Увидев Зиту и Ахалью, пара-тройка из них хихикнули, но большинство молча провожали их глазами. К удивлению Ахальи, почти все вешья оказались некрасивыми. Только двух или трех можно было назвать хорошенькими, и лишь одна была действительно красавицей.
— Пятьдесят тысяч, — сказала высокая девушка, когда они проходили мимо.
— Больше, — возразила та, что стояла рядом.
Сухир бросил на них яростный взгляд, и они тут же замолчали.
Перед дверью, ведущей в холл борделя, Сухир приказал Зите ждать снаружи, а Ахалью и Сумиру подтолкнул внутрь. На одном из диванов, стоявших напротив зеркала, сидел мужчина лет сорока пяти с кудрявыми черными волосами. На запястье у него болтались золотые часы. Он оценивающе оглядел Ахалью с ног до головы. Сухир опустил жалюзи; Сумира села на другой диван и склонила голову.
Сухир щелкнул выключателем. Вспыхнули яркие лампочки, обрамлявшие зеркало. Ласковым голосом Сухир велел Ахалье встать перед зеркалом так, чтобы на нее падал свет, и посмотреть мужчине в лицо. Она на секунду подняла глаза, но тут же снова уставилась в пол.
— Шанкар, друг мой, — заявил хозяин борделя. — Сегодня я приготовил тебе нечто восхитительное. Две девочки. Обе — девственницы. Это старшая.
Шанкар что-то пробормотал, поднялся с дивана и подошел к Ахалье. Он погладил ее по щеке, по волосам и тыльной стороной ладони коснулся груди.
— Ravas, — вздохнул он. — Изумительно. Вторую смотреть не обязательно. Прибережем ее на другой раз. Сколько за эту? Без презерватива.