Шоссе было завалено ветками и листьями, сорванными волной с пальмовой рощи. Сердце Ахалье упало. Кто осмелится проехать по дороге в таких условиях? Но тут же в голову пришла другая мысль. Возможно, им удастся найти машину до Ченнаи в рыбацкой деревне. Шансы были, конечно, мизерные. Большинство рыбаков жило на берегу в хижинах, которые, скорее всего, смыло волной. Но если кто-то сумел выжить, то им понадобится помощь, пропитание и все такое. Значит, кто-нибудь из деревни рано или поздно должен будет отправиться в Ченнаи.
Молча, держась за руки, сестры пошли вдоль шоссе по направлению к деревне. Они прошли почти милю и не заметили никаких признаков жизни. Вся растительность была ободрана, и земля по обеим сторонам дороги выглядела голой и мертвой. К тому времени, как они добрались до окраины деревни, и с Ахальи, и с Зиты уже градом валил пот; горло у обеих пересохло от жажды. Даже зимой солнце в Южной Индии палило немилосердно.
Они вошли в деревню. Вдоль береговой линии шел мужчина в запачканном белом лунги[4] с ребенком на руках. Он двигался в их сторону. За ним, в некотором отдалении, тянулась вереница рыбаков с плетеными корзинами на головах и холщовыми мешками.
Поравнявшись с Ахальей, мужчина остановился.
— Vanakkam, — поздоровалась она. — Куда вы идете?
Мужчина был так возбужден, что, кажется, даже не услышал ее вопроса. Размахивая руками и почти крича, он рассказал ей про волну.
— Я был в лодке. Ничего не заметил. Потом вернулся, вышел на берег — и ничего. Ничего нет. Моя жена, дети — я не знаю, что с ними случилось. — Он оглянулся и поправил полоску ткани, на которой держался ребенок. — Мы — единственные, кто остались.
Ахалья почувствовала его горе, как свое собственное, но раскиснуть себе не разрешила. Вместо этого она сосредоточилась на практических вещах.
— У вашего старосты был фургон, — сказала она. — Где он?
Мужчина покачал головой:
— Он разбит.
— А питьевая вода? Вы же наполнили баллоны во время муссонов?
— Их смыло волной.
— Куда вы идете? — снова спросила Ахалья.
— В Махабалипурам, — ответил он. — У нас там родня.
Ахалья постаралась скрыть разочарование. Махабалипурам был в пяти милях отсюда, в противоположном направлении.
— Нам нужно в Ченнаи.
Мужчина уставился на нее как на безумную:
— Вам туда не добраться. Ни за что.
Ахалья сжала руку Зиты.
— Нет, мы доберемся, — возразила она. — Обязательно доберемся.
Вместе с рыбаками они опять выбрались на шоссе и разошлись в разные стороны.
— Надо дойти до Коваллама, — подала голос Зита. До этого она все время молчала. — Может быть, там еще ходит автобус.
Ахалья кивнула. Коваллам тоже был рыбацким поселком, более крупным, в двух милях к северу. Даже если автобус не ходит, им наверняка удастся раздобыть на рынке питьевую воду, подумала она. Сейчас вода — это проблема номер один. Дальше можно будет решить, как попасть в Ченнаи.
Путь тянулся бесконечно долго. Тропическое солнце изнуряло. Легкий бриз, налетавший с океана, слегка облегчал нестерпимую жару, но Ахалья и Зита уже начинали выбиваться из сил. В размокшие сандалии набился песок; вытряхнуть его было невозможно, и очень скоро ноги обеих покрылись волдырями.
Когда они добрались наконец до Коваллама, с лица Зиты уже не сходила гримаса боли, а у Ахальи заплетались ноги. Судя по солнцу, было уже почти одиннадцать часов дня. Теперь они вряд ли сумеют попасть в монастырь до полуночи, подумала Ахалья. Ну разве что им очень-очень повезет.
В Ковалламе кипела бурная деятельность. Узкие, раскисшие от воды улицы были запружены повозками, запряженными быками, фургонами, машинами и пешеходами. Ахалья остановила какую-то женщину в заляпанном грязью сари и попыталась узнать у нее, ходит ли еще автобус до Ченнаи. Но та была вне себя от горя и, кажется, едва соображала.
— Мой сын, — зарыдала она. — Он был на пляже. Вы его не видели?
Ахалья грустно покачала головой и отвернулась. Потом она решила обратиться к мужчине, который нес на голове корзину со спелыми бананами. Он только молча посмотрел на нее, будто не понял ни слова. Еще один мужчина, с тележкой, груженной виноградом, в ответ на ее вопрос помотал головой.
4