Томас сидел на балконе Динеша с пивом в руках и думал о матери Эбби. О том, как невыносимо должно быть для нее это ожидание. Поистине, трудно придумать пытку ужаснее. Ее глаза, полные муки, до сих пор преследовали его. Томас часто думал, насколько сильно повлияла та случайная встреча на его жизнь. Если бы не Эбби, разве заинтересовала бы его работа в CASE? Состоялся бы тот разговор с Портером, узнал бы он о вакансии в Бомбее? Отправился бы в Индию, чтобы искать примирения с Прийей?
Это время оказалось насыщенным событиями для CASE. Они провели еще два рейда и освободили в общей сложности четырнадцать несовершеннолетних девочек. Второй рейд, в пивном баре на северо-восточной окраине, чуть не оказался под угрозой срыва из-за продажности полиции. Агент CASE, наблюдавший за баром, увидел, как девочек за час до операции вывели из помещения, но Грийеру удалось в самый последний момент добиться выдачи другого ордера на обыск, с указанием нового места.
Томас удивлялся, насколько близко к сердцу он принимает все происходящее. Агенты CASE связались с сутенерами под предлогом того, что хотят организовать частную сексуальную вечеринку для трех мужчин. Сутенерам было предложено дополнительное вознаграждение, если они сумеют найти несовершеннолетних девочек, и те бросились перерывать свои «конюшни». Полиция накрыла преступников в лачуге, расположенной позади бара, и передала в спецприют десять несовершеннолетних девочек. Эта операция стала самой значительной за всю ситорию CASE в Бомбее и вызвала заметный резонанс в штаб-квартире организации в Вашингтоне.
Томас трудился над делами, слушание которых было назначено на весну. Кроме этой текущей работы, он параллельно занимался брифом по делу Джогешвари. Судья снова отложил слушание по просьбе адвокатов обвиняемого, но Томас, хотя и разъярился, решил, что это все же к лучшему. Судья был явно пристрастен и выступал на стороне сутенера, но у Томаса появлялось больше времени, чтобы довести дело до ума. Когда он наконец представил готовый бриф Саманте, она просияла.
— Это лучший бриф из всех, что я видела за пять лет. — Саманта не скупилась на похвалы. — Просто сказка.
— Я знаю, что это непрофессионально, вкладывать в дело личные эмоции, — признался Томас. — Но мне действительно хотелось вытереть этим подонком пол.
Глаза Саманты блеснули.
— Ну… кто его знает. Возможно, ваше желание исполнится.
Томас больше не заходил в приют Сестер Милосердия. Официальным предлогом была занятость, но на самом деле он просто не знал, что сказать Ахалье. Анита передавала, что Ахалья спрашивает о нем каждый раз, когда они видятся.
— Кажется, вы ей понравились, — как-то сказала она.
— Она меня совсем не знает, — возразил Томас.
— Она знает достаточно. И кроме того, в ее окружении не так-то много людей, у которых есть друзья в министерстве юстиции.
Томас вздохнул:
— Я так понимаю, вы сказали ей, что я передал фотографию Зиты своему приятелю?
Анита кивнула:
— Сказала.
— Чего же еще она ожидает?
— Я не знаю. Это ведь вы пообещали ей, что постараетесь сделать все возможное.
Два вечера в неделю он проводил с Прийей. Обычно они и еще кто-нибудь из CASE встречались в «Шиша», иранском заведении, расположенном на крыше одного из зданий на Линкинг-роуд, или в «Громе среди ясного неба», дорогом ресторане в Пали-Хилл. Прийе сразу же понравились его коллеги, и Томаса это совсем не удивило. Эти открытые, живо интересующиеся всем вокруг люди были так не похожи на его циничных, отравленных скукой приятелей из Вашингтона.
Шел февраль; с каждым днем становилось все жарче. Против собственной воли Томас часто думал об Ахалье и о браслете ракхи. Он попросил у Грийера разрешения время от времени справляться о Зите в ЦБР, но новости всегда были неутешительными. Однажды инспектор, работающий над делом, соединил Томаса со старшим полицейским офицером, и тот заверил его, что они сделали практически все, что могли.
Томас повесил трубку и взглянул на запястье. Уже много раз он пожалел о том, что не может вернуть браслет. Ответственность, которую налагал на него ракхи, была ему явно не по силам. Но он дал Ахалье обещание. И Прийе тоже.
Он обязан был попытаться.
Перелом произошел неожиданно. В один из февральских дней, когда Томас обедал в офисе CASE вместе с Найджелом Макфи и еще несколькими коллегами, мобильный Найджела зазвонил. Он вытащил телефон из кармана и посмотрел на экран.