— Тогда почему вы этого не сделали? Вряд ли вы страдаете от недостатка знакомых женщин.
— Не смог найти подходящую.
Подобное легкомыслие рассердило Эмили еще больше, на щеках ее от негодования даже проступили красные пятна.
— Если бы у меня была дочь, я бы ни за что не отпустила ее от себя, особенно в тринадцать лет. Ведь это самый уязвимый возраст.
— Эмили, что же все-таки случилось с вашим ребенком? — Лицо ее смертельно побледнело, пальцы, держащие бокал, задрожали. — Простите, — торопливо произнес Стив, — я не должен был говорить этого.
Его вопрос прозвучал для нее совершенно неожиданно. Однако не было ли ее раздражение, вызванное его обращением с дочерью, отражением собственных переживаний? Может быть, в глубине души ей хочется, чтобы Стив думал о ней хорошо? Чтобы он узнал всю правду о ее неродившемся ребенке?
— Станислас навестил меня в июне прошлого года, — взволнованно начала Эмили. — К тому времени я не видела его больше двух лет... с тех пор как у меня кончились деньги. Он был само раскаяние. Сказал, что недавно чудом избежал смерти и это совершенно изменило его. Клялся, что постарается стать хорошим мужем, что будет верен мне, что любит меня.
Задумавшись, она крутила бокал между пальцами.
— Я уже давно не любила его... Слишком много было предательств. Но на этот раз он казался таким искренним, так сожалел о своем поведении в прошлом, что мне захотелось попытаться еще раз. Брак для меня всегда был делом святым. Понимаю, что это давно вышло из моды, но ничего не могу с собой поделать.
Эмили подняла глаза. Стив не отрывал от нее взгляда.
— Мы легли в постель вместе, — продолжила она ничего не выражающим тоном. — Но я совершенно забыла о том, что давно не принимала противозачаточных таблеток — да и какой в этом был смысл, если Станислас не появлялся дома годами, — и забеременела. — Теперь Эмили сосредоточенно смотрела внутрь бокала, полного золотистого вина. — Как оказалось, его искренность была напускной. Умершая тетка завещала мне немного денег, и он оставался со мной лишь до тех пор, пока не вытянул их у меня. Как выяснилось позднее, для того чтобы организовать очередную экспедицию.
— Эмили...
Стив успокаивающим движением накрыл руку Эмили теплой ладонью.
— Когда Станислас в первый раз после своего визита связался со мной, я была уже на третьем месяце беременности. Ему нужно было еще денег, поэтому-то он и позвонил. Но у меня уже ничего не осталось. Тогда я сказала ему о ребенке. — Видно было, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной. — На следующий день Станислас погиб. Норман, разумеется, во всем обвинил меня.
— А что потом?
— Печальное известие настигло меня в нашем тогдашнем доме. В тот вечер мне предстояла встреча с предполагаемым издателем моей второй книги. Поэтому, несмотря на состояние, в котором я находилась, узнав о смерти мужа, мне пришлось выйти из дому. Когда я переходила улицу, какая-то машина, выскочив из-за угла, помчалась прямо на меня, несмотря на красный свет. Как потом выяснилось, за рулем ее был подросток, решивший покатать свою подружку. На следующем же перекрестке его остановила полиция. Но мне от этого было не легче, потому что, испугавшись несущейся на большой скорости машины, я отшатнулась... и упала. Это падение стоило мне ребенка. И зачем только я вышла из дому? Какая непростительная ошибка с моей стороны!
— Вы были в шоке, Эмили, и не понимали, что делаете.
— Нет, я должна была остаться дома!
— Значит, теперь вы вините себя, — констатировал Стив.
Эмили кивнула, при этом вид у нее был совсем несчастный.
— А что делали бы вы на моем месте?
— Все это время вы вели себя самым достойным образом. Чего еще можно требовать от человека?
— Может, вы и правы, — пробормотала Эмили. — Извините, Стив, я не должна была изливать вам душу.
— Ничего страшного, вы просто поделились со мной наболевшим... Собственно говоря, для меня это честь.
На губах ее появилась слабая улыбка.
— Что ж, можно сказать и так.
— Мне очень жаль, что вы потеряли ребенка, — осторожно произнес Стив.
Лишь Айрин и Глэдис знали, как желала она этого малыша, несмотря даже на то что давно уже не любила человека, от которого его зачала, и каким ударом стала для нее эта потеря. Выдернув руку, Эмили попыталась принять непринужденный вид.
— Однако эта печальная страница моей жизни принадлежит прошлому. Вон идет официант. Вряд ли мне доведется попасть сюда еще раз, так что надо пользоваться моментом.
Время откровений прошло, огорченно подумал Стив. Однако он не мог не понимать, что за короткий промежуток времени успел многое узнать об Эмили. Жалко только, что, полагая, что он должен обзавестись женой, она никак не желала видеть в этой роли себя. Да еще призрак Станисласа, незримо витающий между ними, осложнял ему задачу.
Так каковым же должен быть его следующий шаг? Нужно заговорить ее, решил Стив. Заставить успокоиться, отвлечь чем-нибудь.
— Вы когда-нибудь путешествовали вместе с мужем? — спросил Стив.
— Поначалу да, — ответила Эмили и сдержанно описала свои впечатления от Красного моря и Полинезии.
После этого разговор коснулся работы Стива, затем кино и политики. Догоревшую свечу сменили на новую. Нескрываемое удовольствие, полученное Эмили от эскалопа и шоколадного мусса с ликером, тронуло его. Большинство женщин, с которыми он ранее встречался, воспринимали ужины в ресторане как должное. Но Эмили, судя по нескольким оброненным ранее фразам, некоторое время жила почти что на грани нищеты. Этому пора положить конец, подумал Стив и после кофе решил, что настала пора перейти к осуществлению следующего пункта плана.
— Как давно вы ездили в отпуск? — спросил он.
— Отпуск? А что это такое? — рассмеялась Эмили.
— Я хочу вам кое-что предложить... Только прежде, чем что-нибудь сказать, выслушайте меня.
Улыбка ее увяла, во взгляде появилась настороженность. Протянув руку, Стив смахнул приставшую к уголку рта Эмили крошку шоколада, заметив, как потемнели при этом ее глаза и дрогнули губы.
— Через пару недель, — начал он, — я должен забрать Долли домой, в Виргинию, на школьные каникулы. Мне хочется, чтобы вы провели несколько дней в Англии. Я встречу вас в Хитроу, мы поживем в снятом мною коттедже, а потом съездим за Долли. Вы ей понравитесь, я знаю. И не только потому, что вы известная писательница.
— Едва ли меня можно назвать известной писательницей, — возразила Эмили, чувствуя, что у нее кружится голова. Стив в очередной раз совершенно сбил ее с толку. Это предложение могло означать только одно — любовную связь. И все расходы он, судя по всему, брал на себя. — Я не могу этого сделать, — пробормотала она.
— Но почему? Ведь занятия со студентами скоро закончатся. Лучшего времени для отдыха не придумаешь.
— Стив, у меня нет денег, — ответила Эмили с плохо скрываемым раздражением. — Гонорар за первую книгу и деньги, вырученные от продажи дома, ушли на уплату долгов, а моя заработная плата просто смехотворна. У меня нет денег на поездку в Англию, а принять их от вас я никак не могу.
— Совершенно не понимаю почему.
— Как бы вы ни были богаты, вам не удастся меня купить!
— Вы будете спать в комнате для гостей, Эмили, — спокойно сказал Стив.
— Вы сама любезность, — заметила язвительно Эмили.
Возможно, насчет любовной связи она ошиблась, но какое это имеет значение? Один его поцелуй — и ее можно будет смело укладывать в постель, поэтому ни о какой Англии не может быть и речи.
— Я прошу вас сделать мне одолжение, только и всего, — не отставал Стив. — Мне хочется, чтобы вы познакомились с Долли и дали мне кое-какие советы. Бывают времена, когда она меня почти пугает. Я совершенно не представляю, как нужно вести себя с тринадцатилетними девочками.
— И вы думаете, что я знаю?
— По крайней мере, вы ею когда-то были, — возразил он с улыбкой, и ей захотелось улыбнуться в ответ.