С высоты нашего времени мы можем оценить масштаб проблемы. Объяснение, основанное на пластичности мозга, в XVII веке сформулировать невозможно. Во времена Декарта знания о человеческом теле были все еще очень примитивны. Он и сам считал сердце жаровней, кипятящей кровь. В то время медицинская практика еще сводилась к переодеванию в карнавальный костюм, чтобы заняться клизмами и кровопусканиями.
Декарт отнюдь не единственный из великих математиков в истории, кто давал сверхъестественное объяснение своему творческому потенциалу. Гротендик рассказывает в «Ключе к сновидениям», мистическом тексте, написанном после «Урожаев и посевов», что Бог приходит видеть сны внутри него, чтобы открыть ему истину.
Сриниваса Рамануджан, о котором мы еще поговорим в конце книги, утверждал, что теоремы открывает ему во сне богиня-покровительница его семьи Намагири Тхайяр.
Должен признаться, что подобные объяснения вызывают у меня некоторый скептицизм. Мы еще вернемся к этому в последних главах.
Возможно, именно потому, что Декарт предчувствовал, что убедить читателей будет трудно, он и забросил работу над «Правилами для руководства ума».
Он предпочел не излагать свой метод напрямую, а пустить его в дело. Он продолжал исследования по математике, физике и биологии. Продолжал путешествовать. Прожил несколько лет в Амстердаме, в квартале мясников, что позволяло ему получать в свое распоряжение трупы животных и проводить многочисленные вскрытия. Анатомия была одним из его главных интересов.
В начале 1630-х годов он работал над большим научным трактатом, в котором хотел объяснить все природные явления.
Но случилось то, что поставило под вопрос все его планы. В феврале 1633 года Галилей был осужден за ересь и заключен под домашний арест за то, что поддерживал тезисы Коперника.
Декарт, не намеренный рисковать собственной безопасностью, прервал работу и отказался от публикации трактата. Та же забота о безопасности ранее уже заставила его бежать в Нидерланды, протестантскую страну, где он был недосягаем для инквизиции.
Вместо полной публикации, которая была бы гарантией обвинительного приговора, он решился на частичную. Он извлек из своего трактата главы, которые с наименьшей вероятностью навлекли бы на него проблемы.
«Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках» – это предисловие, которое Декарт добавил к сборнику, анонимно опубликованному в 1637 году. Три мини-трактата, следующие за этим предисловием («Геометрия», трактат по математике, «Диоптрика», трактат по оптике, и «Метеоры», где объясняются такие явления, как ветер, молния и радуга), представлены в качестве доказательств эффективности метода.
В отличие от «Правил для руководства ума», написанных крайне категоричным тоном, «Рассуждение о методе» начинается удивительно скромно.
Декарт словно бы осознал, что его история несколько грубовата и людям будет трудно ее проглотить. Кажется, он сам не до конца в нее верит. Вот как он описывает проблему на первых страницах книги. С одной стороны, он прекрасно понимает важность своих научных работ, не утруждаясь ложной скромностью. С другой – исходя из своих собственных ощущений он не считает себя особенно одаренным.
Из этого он делает вывод: его успех можно объяснить только этим пресловутым методом, который ему посчастливилось обнаружить. Но, как он сам признает, это выглядит слишком прекрасно, чтобы быть правдой:
«Впрочем, возможно, что я ошибаюсь, и то, что принимаю за золото и алмаз, – не более чем крупицы меди и стекла. Я знаю, как мы подвержены ошибкам во всем, что нас касается».
«Таким образом, мое намерение состоит не в том, чтобы научить здесь методу, которому каждый должен следовать, чтобы верно направлять свой разум, а только в том, чтобы показать, каким образом старался я направить свой собственный разум».
Одним словом, он здесь не для того, чтобы поучать нас. Как и «Урожаи и посевы», «Рассуждение о методе» – автобиографическое повествование, субъективное свидетельство, с которым каждый волен делать, что пожелает:
«Я надеюсь, что оно для кого-нибудь окажется полезным, не повредив при этом никому, и что все будут благодарны за мою откровенность».
Глубинное сомнение
Сомнение Декарта – это как щелчок языком Бена Андервуда: людям настолько трудно поверить, что это и вправду может работать, что они даже и не пытаются или бросают всё, прежде чем эта техника действительно начнет приносить результат.