Ответ Тёрстона может показаться несущественным, но это глубокий пересмотр представления о математике, существовавшего более двух тысячелетий. В этом заключается одно из главных посланий данной книги, и мы еще к этому вернемся.
Тёрстон продолжает:
«Мы глубоко социальные и глубоко инстинктивные животные, до такой степени, что наше благополучие зависит от огромного количества вещей, которые мы делаем, но с интеллектуальной точки зрения их трудно объяснить».
«Высока вероятность, что чистый разум способен сбить вас с пути. Никто из нас не обладает достаточным интеллектом или достаточной мудростью, чтобы наш ум смог справиться с этим».
Точно в этом месте, на слове «сбить», Тёрстон вставил прямую отсылку к Теду Качинскому, поместив там ссылку на страницу «Википедии» о нем.
Заявление, что «чистый разум способен сбить вас с пути», выглядит банальностью, здравым, но слишком расплывчатым советом, недостаточно оригинальным, чтобы уделять ему внимание. Это не так: Тёрстон совершенно серьезен. Он точно знает, о чем говорит, и сообщает нечто совершенно конкретное.
В главе 14 мы упомянули план Декарта по восстановлению единства науки и философии с нуля, с опорой на нашу врожденную способность считать очевидным то, что истинно. Мы говорили, что этот подход – рационализм – наткнулся на подводные камни, появления которых Декарт не предвидел.
Когда Тёрстон утверждает, что «никто из нас не обладает достаточным интеллектом» и что «чистый разум способен сбить вас с пути», он указывает именно на это.
Почему математическая мысль настолько эффективна? Каковы все же ее пределы и каковы пределы рациональности? Как отличить математическое рассуждение от параноидального бреда?
Ответ на эти вопросы кроется не в самой математике, а в ее тесной связи с нашим языком и механизмами нашего интеллекта.
Эта тема и будет занимать нас до конца книги.
Глава 18
Слон в комнате
Вы всегда знали, что с рациональностью кое-что не так.
Предполагается, что это фундамент нашей цивилизации. Во всяком случае, так нам рассказывают в школе. Нас учат организовывать наши мысли логически и структурно. Нас учат отличать верное суждение от неверного. Учат презирать все, что не является логичным, строгим, последовательным.
Конечно, не находится идиотов, чтобы верить в эту историю. Мы просто притворяемся, что верим. Но как только кончается урок и закрывается дверь школы, мы продолжаем существовать, словно бы это не имело никакого значения.
Верить, что однажды мы сможем стать рациональными, так же наивно, как верить, что однажды мы сможем перестать есть жирное и сладкое.
Парадокс в том, что это совершенно не мешает нам исподтишка прибегать к тайной рациональности.
Когда какая-то тема искренне тревожит вас, у вас несчастная любовь, проблемы на работе, сложности в отношениях с дорогим человеком, вы инстинктивно обращаетесь к методу математиков.
Вечером, лежа в постели, вы пытаетесь понять. Думаете об этом вновь и вновь. Прокручиваете в голове картины, вызванные из недр памяти и воображения. Собираете из этих мысленных образов конструктор, как лего. Пытаетесь организовать их, собрать вместе, сделать из них что-то осмысленное и устойчивое.
Иногда вам кажется, что вы понимаете. Мысленные образы стыкуются между собой. Вы по-новому воспринимаете какое-то событие из прошлого. Вы замечаете там какую-то деталь, какой-то новый элемент, что-то, что маячило у вас перед глазами с самого начала, но до сих пор оставалось незамеченным.
Теперь, когда вы это увидели, все обретает смысл. Это озарение, открытие, которое вдохновляет вас, и им хочется поделиться.
Вы идете к лучшей подруге, чтобы рассказать об этом. Очень быстро в ее глазах возникает что-то, что вас смущает. Она явно раздосадована. Она тревожится за вас. Все, что она может сказать вам в ответ, – одна простая фраза: «Не надо слишком все рационализировать».
Хуже всего то, что вы знаете: она права. Вы и сами, когда кто-то излагает рассуждение, где все слишком хорошо сходится, чувствуете, что здесь что-то не так. Он слишком много размышлял, и это кажется вам подозрительным.
Например, когда какой-то субъект 20 лет размышляет над глубинными причинами проблем нашей цивилизации и составляет манифест из 232 пронумерованных пунктов, в котором все сходится просто изумительно хорошо, это совершенно вас не успокаивает. Вы не думаете, что этот субъект определенно прав. Скорее вы думаете: «Вряд ли у этого парня много друзей».