Загадку про курицу и яйцо преподносят нам как «парадокс», непреодолимую стену для человеческого понимания, перед которой мы можем только пасть ниц.
Но парадоксов на свете ничуть не больше, чем хитростей или контринтуитивных по своей природе истин. Статус парадокса всегда временный, до того как будет найдено решение. Представлять задачи как парадоксы по структуре – просто нечестный и вычурный способ сказать, что не понимаешь их.
Первый уровень решения загадки о курице и яйце обращается к теории эволюции. Матерью курицы, которую мы видим перед собой, была другая курица, немного отличающаяся от первой. Мать этой другой курицы тоже немного отличалась. Пока все хорошо. Пока что мы имеем дело с курами и яйцами, которые похожи на кур и яйца.
Но углубившись таким образом более чем на сто пятьдесят миллионов лет в прошлое, мы натыкаемся на мать матери … матери курицы, которая была вообще не курицей, а динозавром. Двигаясь дальше, мы находим животных, которые не несли яиц. Это не откроет нам, как они выглядели, но позволит успокоиться: куры не предшествовали возникновению нашей планеты.
Однако первый уровень решения обходит молчанием самую проблематичную часть загадки: как так получилось, что, исходя из заведомо верных гипотез и следуя заведомо верному рассуждению, мы пришли к заведомо ложному выводу?
Вот истинная загадка, которую задает нам история про курицу и яйцо.
Ответом служит второй уровень решения первоначальной загадки. Он известен с середины XX века. Но он так ошеломителен, неприятен и чреват последствиями, что тщательно скрыт и исключен из всех школьных программ.
Вот этот ответ: человеческий язык структурно несовместим с логическим рассуждением, и мы ни при каких обстоятельствах не можем быть на 100 % уверены в истинах, выраженных на человеческом языке и полученных путем логической дедукции.
Это относится как к официальной, «большой» науке, так и к мелким повседневным рассуждениям, которые мы выполняем постоянно – и неважно, выражаем мы эти рассуждения словами, следуя структурированной и логически последовательной аргументации, или просто втайне манипулируем образами в голове; сознаем мы, о чем сейчас размышляем, или просто даем интуиции вести нас.
Печальная правда в том, что, вопреки утверждению Декарта, «все представляемое нами вполне ясно и отчетливо» не всегда истинно.
Декарт упустил один важный момент: любые рассуждения, даже самые надежные, в конце концов рушатся по мере удаления от конкретного опыта, не от недостатка логики, а потому что сам наш язык построен «на песке и грязи».
Единственное исключение – математические рассуждения, выраженные на официальном языке математики. Этот искусственный, ледяной и нечеловеческий язык несовместим с нашим обычным способом мыслить, и причина крайне проста: его задача – быть совместимым с логическим рассуждением.
Когда мы хотим выйти далеко за пределы конкретного повседневного опыта, логический формализм позволяет нам ориентироваться. Это уникальный инструмент, благодаря которому мы можем дать волю пульсу рациональности, без границ, комплексов и табу.
Вне этого контекста рациональность постоянно оказывается под угрозой из-за хрупкости нашего языка и нашего способа воспринимать мир.
Смысл, который мы придаем словам
В главе 6 мы уже говорили, что официальный язык математики, логический формализм, чужд человеческому языку, и привели пример: в математике, если наличие хобота – часть определения слона, значит, слон, которому отрезали хобот, немедленно перестает быть слоном.
Это странное и ригидное отношение к смыслу слов лежит в основе математического подхода. Эта странность нередко шокирует начинающих. Но причина этого проста: обычная человеческая манера придавать словам смысл по сути своей несовместима с понятием рассуждения. Звучит обидно, но это так.
Или вы хотите дать себе шанс открыть силой мысли надежные истины – тогда вы обязаны прибегнуть к формалистскому подходу математиков.
Или вы отстаиваете право называть слоном слона, которому отрезали хобот, – тогда вы должны отказаться доверять собственной способности к рассуждению. В самом деле, любая общая истина о слонах, раз вы открыли ее рассуждением, использующим тот факт, что у слонов есть хоботы, будет поставлена под вопрос открытием единственного слона без хобота.
Откровенно говоря, если мы даже не имеем права говорить, что у слонов есть хоботы, зачем тогда вообще пытаться о них говорить? Лучше уж запретить себе размышлять и замолчать раз и навсегда.