Есть такая вещь, как вектор, — направленность нашей жизни, наших рассуждений, в конце концов, нашей внутренней жизни. И когда мы начинаем говорить о том же самом посте как об одном из немногих доступных нам видов подвига, то современная тенденция такова: «Ну ведь это необязательно, это не самое главное! Можно позволить себе послабление — в одном, в другом». Конечно можно, особенно если у человека рак и у него вырезали полжелудка. Но почему мы все время пытаемся скользить в сторону меньшего, почему мы не тянемся к большему? Почему человек уже заранее начинает отступать, когда бой еще не начался? Позволяет себе и с рыбой поститься, и с кисломолочными продуктами, и не соблюдать пост в среду и пятницу, говоря: «Я не могу…» — хотя он и не пробовал толком. Наша немощь, наша плоть и так нас ограничивают, и так нам не дают сделать больше, чем мы можем, но попробовать-то разве нельзя? Прийти к выводу о том, что ты не способен обходиться без каких-то видов продуктов, можно только тогда, когда ты пытался, и пытался всерьез — не день, не два, не три. Речь не идет о том, что человек должен довести себя до такого состояния, когда он с прободением язвы окажется на больничной койке или с панкреонекрозом в реанимации. Нет, к пощению надо подходить разумно. Но тем не менее испытывать себя, определять границы своих возможностей обязательно нужно.
Потянуться к большему
Авва Дорофей[4], рассуждая о том, как правильно определять для себя меру вкушения или невкушения пищи, говорит, что нужно проверять себя. Вот ты посмотрел: столько-то мне достаточно до сытости. Попробовал чуть меньше: можешь ты вот так жить? Да. Попробовал еще меньше — можешь. Попробовал так — нет, голодно. Голодно, я изнемогаю — чуть прибавил. И так опытным путем выявил необходимую меру, определил, сколько тебе необходимо есть для того, чтобы быть здоровым, а не для того, чтобы получать удовольствие.
И еще раз скажу: на самом деле физическое, душевное и духовное теснейшим образом взаимосвязаны. Каждый человек, например, знает, что после сытного обеда ему сложно заставить себя делать что-то требующее серьезного внутреннего участия, — ему хочется поспать. Это совершенно естественная вещь. Когда же человек чуть-чуть не доел или по крайней мере не отяготился пищей, он остается в бодром, а не сонливом состоянии.
Речь не идет о людях, переживающих последствия какой-то тяжелой операции, у которых истощен организм, тем более речь не идет о беременных и кормящих женщинах, которые вообще не должны поститься. Речь идет о людях более или менее здоровых.
Необходимо обязательно попробовать то, что кажется невозможным, и понять: насколько ты к этому недостижимому можешь все-таки приблизиться? Тот же самый принцип можно наблюдать в «обычной» жизни: множество детей или взрослых людей приходят в спортивные секции. Значительная часть отсеивается спустя какое-то время, одни раньше, другие чуть позже, какая-то часть продолжает заниматься, но занимается нерегулярно, не соблюдает режим, не делает того, что необходимо кроме посещения спортивного зала, питается неправильно. И ничего не добивается. А добиваются только те, кто придерживается определенных правил. Все то же самое и здесь. Чего ради подвизающийся, по слову апостола Павла, от всего воздерживается (см.: 1 Кор. 9, 25)? Он воздерживается не от всего вообще, а от всего, что ему мешает, и это воздержание делает его более успешным.
4
Авва Дорофей, Палестинский (VI в.), — православный святой, прославленный в лике преподобных. Знаменит своим литературным наследием: его поучения, послания, запись ответов на свои вопросы старцев Варсонофия Великого и Иоанна Пророка на протяжении веков остаются классикой аскетической литературы, учебниками для ищущих спасения.