Начало лета, начало школьных каникул. Я доучилась в своей школе до конца учебного года, живя у миссис Харрис. Но теперь переехала в квартиру мистера Хендерсена, как и хотела мама.
Этот мистер Хендерсен не особо приятный тип. Мама нас познакомила еще весной, и он мне сразу не глянулся. Лет ему что-то около сорока. На вид, пожалуй, симпатичный, по крайней мере, в мамином вкусе. Высокий, немного худощавый, но накаченный - учитель физкультуры, как-никак. У него рыжие волосы, короткая рыжая борода и пронзительно голубые глаза. И вот, как раз глаза мне больше всего не нравятся. Вернее, даже не глаза, а их взгляд. Альберт всегда обходителен в общении, мило и приветливо улыбается, но в его взгляде будто таится какой-то холодок, и постоянно кажется, что он скрывает что-то, что-то не договаривает, а его радушная улыбка, его шутки (в чувстве юмора ему не откажешь) - это все наносное, маска, фальш. И еще этот взгляд порой задерживается на мне чуть дольше, чем стоило бы. Хотя, может, это мои выдумки, работа больного воображения, и дело вовсе не во взгляде, а просто в цвете глаз, напоминающем голубые льдинки. Ведь ото льда всегда веет холодом...
И теперь я играю в волейбол. Танцев в новой школе нет, а тренировки волейбольной команды есть даже летом. И меня записали с моего согласия, вызванного горячими уговорами моей мамы и новоиспеченного папаши. В моей жизни и так все летит кувырком. Пускай еще и волейбол будет - не все ли равно.
* * *
Дату свадьбы определили на конец августа. Осталось три месяца, и мне кажется, что я схожу с ума. Лео меня успокаивает, говорит, что ему тоже перед свадьбой с Мией (они год назад поженились) было нелегко. Вся эта канитель, жуткие расходы, сомнения и страхи. Он меня убеждает, что все пройдет. Зато Альфред поглядывает на меня с молчаливым сочувствием. Может, оттого, что пока его это не коснулось, и ему в принципе претит расставание с холостяцкой жизнью, а, может, все дело в Аманде. Я знаю, что он от нее далеко не в восторге. А я не в восторге от всего происходящего вокруг. Денег на свадьбу надо много. Отец соглашается помочь, но не слишком щедр в этом вопросе. Аманда без конца подыскивает мне какие-то адвокатские дела. И мне приходится за них браться. Счета-то оплачивать надо. Со своей танцевальной группой я стал встречаться гораздо реже. Мы планировали премьеру нашей новой постановки на лето, но в нее нужно вкладывать много сил и времени, а у меня сейчас этого как раз в обрез. Ребята не особо довольны, я это чувствую, но пока относятся с пониманием. Аманда ушла с головой в подготовку к свадьбе. Иногда мне так хочется просто кому-то рассказать о своих тревогах, о сомнениях, но Аманде не до меня. Мы в последнее время даже любовью с ней реже стали заниматься. Все отношения перевелись в чуждую мне сферу обсуждения нарядов, свадебного антуража, списка приглашенных и прочей ерунды. Я начинаю ощущать себя лишним. Пытался поговорить с мамой, но она, как и Аманда, увлечена подготовкой, а еще, мне кажется, что она боится выслушать меня, потому что чувствует, что все это только омрачит ее настроение. А ведь она так счастлива - второй сын скоро женится, а это ее заветная мечта!
Я начинаю ощущать себя загнанным в угол. И в этот угол я загнал себя сам. Я все острее чувствую, что в наших отношениях с Амандой не все так гладко, как хотелось бы. Мне казалось, что все трения, которые между нами возникали, это лишь внешний фон, налет, что все со временем утрясется, что наши чувства гораздо глубже, но сейчас все представляется наоборот. И я до сих пор не понимаю, как умудрился сделать ей предложение. Ведь уже осенью у меня были сомнения. Но сыграл роль тот факт, что мы очень давно встречаемся, Аманда от меня с нетерпением ждала этого шага, да и мама со своими уговорами и бесконечными доводами о несомненных плюсах семейной жизни сумела внести свою лепту. И я сдался. А теперь обратного пути нет...
И почему-то я все чаще думаю о Кире и о ее дне рождении, который мы провели вместе. Я ухожу в мысли и воспоминания о ней, чтобы отвлечься, прикоснуться к чему-то чистому и дорогому, и каждый раз возвращаюсь оттуда с болью в сердце. У меня возникает чувство, что я что-то потерял в этой жизни, и она катится ко всем чертям...
* * *
Проходит июнь. Хожу на волейбол. Мистер Хендерсен говорит, что я подаю надежды, хотя я-то прекрасно знаю, что подаю не надежды, а повод для хихиканья остальных членов команды. Он возится со мной на тренировках. И порой его излишнее внимание меня раздражает. Он что, решил в идеальные папаши записаться?! Я уже начинаю жалеть о том, что согласилась на эти совершенно бестолковые для меня занятия.
И еще новая проблема. Мама опять начала выпивать. Настроение у нее, вроде бы, хорошее, но я несколько раз заставала ее вечером пьяной. Я-то надеялась, что она, сойдясь с Альбертом, успокоится и перестанет тянуться к своим возлияниям, но, видимо, страсть к выпивке сильнее.