— Ну, и как прошло рандеву? — осведомился он после приветствий. — Узнала что-нибудь?
— Немного. По-моему, он ко всему этому не имеет никакого отношения. Так что я его просто предупредила… Но знаешь, похоже, что личные неприятности, о которых ты говорил, — это его размолвка с учеником.
— Вот как? У него есть ученик?
— Был. Шарль сказал, что он не хотел жить по нашим Правилам и предпочитал прятаться за чужими спинами…
— Очень интересно. Это все?
— Он не хотел обсуждать эту тему.
Пирсон встал со стула и, обойдя стол, присел на его край рядом с Кедвин.
— И ты не нашла способа разговорить его? За целую ночь?
— Это не твое дело, Пирсон, — сказала Кедвин, утомленно отворачиваясь и вставая, чтобы уйти. — Ты, помнится, и сам советовал мне быть поосторожнее со старыми ранами.
— А разве ваше романтическое свидание само по себе не растравило никакие раны?
Кедвин застыла.
«Ах ты мерзавец!..»
В следующий миг она стремительно развернулась. Легкая полуулыбка с лица Пирсона исчезла — прямо под подбородком у него оказалось острие меча Кедвин.
Все произошло настолько быстро, что он не успел никак отреагировать — только застыл на месте, боясь шелохнуться.
— Кедвин… послушай, я…
— Нет, ТЫ послушай, — с холодной яростью проговорила она.
И сделала шаг вперед. Пирсон, повинуясь движению меча, поневоле откинулся назад и оперся о столешницу руками.
«Замечательная поза… с точки зрения сохранения равновесия».
— Я не спрашиваю, откуда ты так много знаешь, Адам. Но если я и согласилась на союз с тобой, это не значит, что ты имеешь право лезть в мою жизнь. Заруби себе на носу: тот, кто не умеет держать на привязи слишком острый язык, рискует его потерять вместе с головой. Ты меня понял?
— Да… я…
Она шагнула назад и опустила меч. Пирсон поднялся, опасливо потирая шею.
— Кедвин, я не имел в виду ничего дурного. Извини.
— У меня неподходящее настроение для шуток.
Она спрятала меч и, круто развернувшись, направилась к выходу.
*
Пирсон проводил Кедвин взглядом и коротко вздохнул, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Потом хмыкнул и сказал, обращаясь, за неимением других слушателей, к самому себе:
— Адам, тебе кто-нибудь говорил, что ты осел?.. Но, черт возьми, как они похожи!
Англия, 12 век
Всадник в просторном плаще с капюшоном стремительно приближался к невысокому холму, на котором стоял шатер с гербом сэра Бенджамина. Воины, окружавшие шатер, остановили его, но, разглядев лицо под капюшоном, без слова дали дорогу.
Возле шатра всадник спешился и, приподняв полог, проскользнул внутрь. Сделав пару шагов, оказался в объятиях хозяина шатра.
— Как долго! Ты так любишь заставлять меня ждать!
— Терпение — добродетель.
Ребекка крутанулась, разворачиваясь лицом, и он сразу закрыл ей рот поцелуем. Она ответила, но отстранилась первой.
Он выпустил ее. Пока она снимала плащ, подошел к маленькому столику и налил вина в два высоких кубка.
— Ты знаешь, я не образец христианских добродетелей… Как поживает твоя подруга? Она не хватится тебя?
— О, не беспокойся, этой ночью она будет занята.
Ребекка тряхнула головой, откидывая за спину волосы, и села на край низкого ложа. Бенджамин присел рядом с ней и подал один из кубков.
— Понимаю. Бедный мальчик…
Ребекка прыснула:
— Кто бедный? Шарль?
Они одновременно выпили вино и отставили пустые кубки. Но Бенджамин не спешил проявлять инициативу. Он сидел и смотрел на Ребекку.
Она тоже несколько мгновений смотрела на него молча; потом осторожно дотронулась до его щеки кончиками пальцев:
— Столько лет прошло… А ты совсем не изменился.
— Разве? — он натянуто улыбнулся. — Другие придерживаются иного мнения.
Она, обхватив за шею, притянула его к себе.
Он первым прервал поцелуй.
— Ребекка… Ксантия…
— Я все еще пытаюсь понять, — шепотом отозвалась она, обхватив ладонями его голову и заглядывая в потемневшие, подозрительно блестящие глаза, — почему не убила тебя тогда?
— Ты можешь сделать это сейчас. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю… и как боюсь… Как я умираю каждый раз, когда…
— Нет. Не надо… не сейчас…
Он обнял ее, увлекая с собой на ложе, и не услышал — угадал по движению губ под его губами:
— Митос…
*
Он тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Вот что сейчас точно не к месту!
Но это было, было! И безумные ночи, и страх, и память о первой встрече с женщиной, которая невесть почему решила сохранить ему жизнь, хотя могла и имела все основания забрать ее.
Ксантия.
Ребекка.
Его прекрасная леди…
Но к чему притворяться — она никогда не была «его» леди. Она уходила, каждый раз прощаясь навсегда. Проходило сто, двести, пятьсот лет — и их пути пересекались снова, и все возвращалось: и любовь, и страсть. И страх.
Он никогда не осмеливался вторгаться в ее жизнь, если она сама не делала шаг навстречу. И всегда знал, что встреча будет короткой, а прощание мучительным. Но все равно раз за разом ждал этих встреч. Пока одна из них не оказалась последней.
Он не пошел на похороны Ребекки не потому, что считал свое присутствие там неуместным. Просто не хотел видеть ее вот так. Хотел, чтобы образ, живший в его памяти, оставался живым и прекрасным всегда.
…Он поднял глаза на свое отражение в зеркале и нахмурился. Если бы та же Кедвин видела его сейчас!
Прикрыл глаза, усилием воли возвращая личину Адама Пирсона на место. Не время предаваться романтическим чувствам. Тем более что образ Кедвин его снов не тревожил никогда. По крайней мере, до сих пор.
========== Глава 9. Новые «заговорщики» ==========
Утро следующего дня выдалось тихим и ясным. И вроде утро-то никак не было виновато в свалившихся на Адама Пирсона проблемах, но именно эта мирная тишина внезапно царапнула его душу тревогой.
Вчерашний день, после занятной ссоры с Кедвин, он провел дома. О многом нужно было подумать, но вместо мыслей о настоящем на ум упрямо лезли непрошеные воспоминания. Он перелистывал последние главы своего дневника, надеясь найти хоть что-нибудь близкое по описанию к нынешним событиям, но тоже безрезультатно.
Наконец, он остановился на единственной детали, за которую можно было в данный момент ухватиться.
Шарль.
Не то чтобы этот человек внушал какие-то подозрения — нет. Но то, что Кедвин рассказала о его ученике, нужно было проверить. Кроме того, было еще весьма странное нападение на Лиама Райли. Что это? Провокация? Или нападавшие действительно надеялись что-то узнать от него?
Признаться, он сам не обратил бы внимания на происшествие. Ну, оказался преподобный отец втянутым в бандитские разборки. Пусть заявит в полицию, делов-то… Или попросит Ника устроить частное расследование и начистить морды идиотам.
Однако знание нападавшими факта Бессмертия Райли… Такое бывает не каждый день. В любом случае, устроить демонстрацию, а потом дать жертве беспрепятственно скрыться — очень большая глупость.
Или провокация.
Промучившись вечер и полночи бесплодными раздумьями и тревогой, Пирсон наутро решил отправиться в «Блюз-бар».
*
— Неважно выглядишь, дружище, — встретил его на пороге офиса Джо.
— Возможно… Джо, мы можем поговорить без свидетелей?
Доусон, прищурившись, посмотрел на него пару секунд, потом кивнул:
— Заходи.
Джо сел на стул перед рабочим столом; Пирсон опустился на низкий диван у стены и тут же полез в карман за сигаретами.
Доусон приподнял бровь:
— И давно ты начал курить?
— Недавно. Нервы, знаешь ли… пошаливают.
— Не знал, что у тебя есть нервы, — хмыкнул Джо. — О чем ты хотел поговорить?
— Ты не поверишь, Джо… Мне нужна информация.
— Действительно, ушам своим не верю. Зачем?
Пирсон тоскливо усмехнулся: