========== Глава 22. На следующий день ==========
Дом встретил хозяина тишиной и мягким теплом. Митосу казалось, будто он вернулся из очень долгого путешествия, хотя отсутствовал он не так уж много времени.
Пухлый диван в небольшой гостиной, любимое место для отдыха, прямо-таки излучал сонный уют. Но даже прикоснуться к вещам, которые окружали его в повседневной жизни, Митос сейчас не мог. Удивительно, как быстро он привык к этому дому, привык считать его именно своим — хотя жил здесь меньше года, с тех пор, как, устав мотаться по дешевым отелям и пансионам, организовал «Адаму Пирсону» небольшое наследство от «дальнего родственника».
И теперь, возвращаясь сюда, он почувствовал, что пришел домой.
Митос тщательно запер двери, быстро обошел и осмотрел дом, потом направился в ванную комнату. Первое, чего ему сейчас хотелось, — это смыть с себя грязь последних дней.
Если бы можно было в ванне отмыть не только тело!
Ванна наполнилась быстро. Митос сбросил одежду и забрался в душистую воду.
…Перед тем, как все это началось, он так же лежал в ванне и думал, что смывает с себя грязь после приключения с Энн Линдси. А оказалось, тогда была вовсе не грязь — так, немного дорожной пыли.
Напряжение, державшее его в тисках все последнее время, медленно спадало, уступая место покою. Хотелось спать. Не есть, не пить — только спать. Он был на ногах почти двое суток. И каких суток!
Ему вдруг представилось, как в это самое время, у себя дома, выходит из такой же ванны Кедвин. Стряхивает с себя пену, идет в душ. Упругие струи стекают по ее телу, повторяя каждую линию точеной фигуры.
Или это не Кедвин? Да, конечно, это же Ребекка. Они в гостинице в Венеции, она сама назначила ему встречу… Она замечает, что он подглядывает, смеется и отвешивает ему легкого тумака. Он, поскользнувшись, падает в ванну…
Митос резко проснулся и сел, схватившись за края ванны и отплевываясь. Этого еще не хватало! Давненько с ним такого не было — увлекся эротической фантазией и уснул в ванне.
— Да, иногда очень полезно быть Бессмертным.
Он выбрался из ванны, ополоснулся под душем и отправился в спальню.
Пусть хоть небо рушится на землю, но этой ночью ему нужно поспать!
*
Он проспал бы и сутки, но настойчивая трель телефона выдернула его из забытья.
Кто там еще?
Митос, не открывая глаз, нашарил трубку:
— Да?
— Адам? Слава Богу! — с нескрываемым облегчением произнес Джо. — Надеюсь, ты дома?
— Не просто дома, — пробурчал Митос. — Я еще и сплю, между прочим.
— Ладно, ладно, спи. Мне не терпелось убедиться, что с тобой все в порядке.
— Да? А почему со мной не должно быть все в порядке? — вяло спросил Митос, свободной рукой подтыкая подушку.
— Ну, такая бурная ночь была. Суматоха, пожар в каком-то особняке, все пропавшие враз нашлись… Марк Дюпре сам прибежал ко мне, перепуганный до полусмерти, и попросил спрятать его куда-нибудь, хоть под стражу взять до суда. Шарль Буто до полуночи где-то пропадал, Мишель Уэбстер обнаружилась одна на улице возле Нотр-Дама…
Митос открыл глаза и рывком сел. Вся его сонливость враз улетучилась.
— Постой, Джо. Ты сказал — Мишель Уэбстер? Где она?
— Я же говорю — на улице, неподалеку от Нотр-Дама. Донесение пришло совсем недавно. Она направлялась в сторону станции метро… А в чем дело?
— Метро?!
Митос скатился с постели, едва не выронив телефон.
— Джо, очень тебя прошу — пусть твои парни не спускают с нее глаз! Особенно если она пойдет в метро! Не бойтесь рассекретиться. Она сейчас ничего не соображает. Джо, ты меня слышишь?! — все это он выпаливал, прижимая трубку к уху плечом и торопливо натягивая одежду.
— Хорошо, я распоряжусь, — тут же отозвался Джо. — Но в чем дело?
— Потом расскажу. Смотрите в оба, слышишь? Я сейчас туда приеду.
*
Он примчался к названной станции как мог быстро.
Не высмотрев Мишель нигде наверху, бегом спустился в метро.
И почти сразу ощутил Зов. Потом заметил кучку людей, собравшихся возле одной из скамеек. Приблизившись, смог разобрать обрывки фраз:
— Нет, вроде бы все в порядке…
— Ей стало плохо прямо возле края… Вот этот юноша подхватил…
— Надо вызвать «скорую»…
Митос протолкался сквозь толпу и увидел Мишель, сидящую на скамейке. Она была в полуобморочном состоянии, привалилась к плечу молодого человека в темной куртке и джинсах.
— Прошу прощения, мадам, месье, — он протиснулся вперед и присел рядом с Мишель. — Не нужно беспокоиться, я сам отвезу ее домой… Что? Нет, это не моя жена… Это моя племянница. Она немного нездорова… Мишель, я же просил тебя не уходить далеко!
Она приоткрыла глаза и посмотрела на него. Взгляд ее стал осмысленным, больше того — в нем появилось узнавание и еще что-то, то ли смущение, то ли легкий испуг…
Люди сочли все это доказательством того, что девушка действительно его знает — и торопливо разошлись: у всех полно своих дел. Как-то незаметно исчез и парень, сидевший рядом с Мишель.
Митос дождался, пока разойдутся все, и снова заглянул в лицо Мишель:
— Как ты?
Она всхлипнула:
— Что вам от меня нужно?
— Мне — ничего. Но я догадываюсь, что нужно тебе.
Он обнял ее за плечи, заставил встать и повел к выходу.
— Куда… куда мы?
— Ко мне. Куда же еще?
— Но я…
— Разбираться будем потом. Здесь люди смотрят.
Она позволила вывести себя на улицу, но возле машины снова остановилась:
— Я никуда не хочу ехать!
— А чего ты хочешь? — Он чувствовал, что сейчас лучше воздержаться от ласковых уговоров. — Сидеть на лавочке до второго пришествия?
— Ничего не хочу, — сказала она и отвернулась.
— А вот это неправда.
Он окинул взглядом ее фигуру — от кое-как собранных в узел, давно нечесанных волос до грязных ботинок.
— Ты хочешь, во-первых, вымыться, во-вторых, нормально поесть. Может, наоборот. В-третьих, спокойно отдохнуть в безопасном месте и в-четвертых, кому-нибудь рассказать, что с тобой случилось. Ведь так?
Она посопела, сердито глядя себе под ноги, потом все-таки села в машину.
*
Она вышла из ванной, кутаясь в махровый халат хозяина; халат был слишком длинным для нее, ей приходилось постоянно подбирать подол, чтобы не попадал под ноги. Но она заворачивалась в него, как в кокон…
Вымывшись, Мишель не стала отказываться от еды — все-таки голод ей пришлось признать. Еда не отличалась особой изысканностью, в отсутствие хозяина никто продукты не покупал и не готовил. Но накормить было чем.
Митос молчал, не спеша начинать расспросы. Смотрел, как Мишель, сидя за столом на кухне, пьет чай и жует разогретую в микроволновке пиццу. Сам он сидел у окна с приокрытой форточкой и курил сигарету (вот ведь зараза, теперь сколько времени отвыкать придется!). И думал, о чем, собственно, придется сейчас говорить.
Он не верил, что Мишель оказалась в метро случайно, и что ей просто стало нехорошо возле края платформы. Ну, ничего, скоро все выяснится.
Она закончила есть и выжидательно глянула в его сторону. Митос погасил окурок, встал и жестом пригласил ее за собой. Привел в гостиную и посадил на диван.
Мишель села на самый краешек и зажала между колен сложенные ладошка к ладошке руки.
Митос сел рядом. Помолчал немного, потом тихо спросил:
— Зачем ты пошла в метро, Мишель?
И сразу понял, что угадал правильно. Она вскинула на него глаза — огромные, влажные, совсем темные на худеньком бледном лице — и снова опустила голову.
— Зачем вам?
— Видишь ли, — сказал он задумчиво. — Я бы, возможно, мог тебе помочь, если бы знал, что с тобой случилось.
— А вы не знаете, что со мной случилось? — дрожащим голосом переспросила она. — Вчера вы это знали. И ничем тут не поможешь.
На колени ей, на руки, на складки халата одна за другой закапали крупные бусины-слезы.
— Вчера ты не собиралась сводить счеты с жизнью, — мягко сказал Митос. — Значит, произошло что-то еще… Мишель, это, возможно, звучит глупо, но тебе нужно рассказать обо всем. Я не настаиваю, не хочешь говорить со мной — не надо. Психолога-Бессмертного у меня под рукой нет, но, если хочешь, можно съездить в церковь, к отцу Лиаму.