— Извини, Мак, но к тебе снова возвращается то, что ты сам натворил, — усмехнулся Доусон. — Он так и не забыл, как ты добивался у него признания в прошлых грехах. Тоже не слишком лез в детали.
Горец молча воззрился на него; повисла неловкая пауза.
— Значит, он тебе рассказал? — спросил, наконец, МакЛауд. — И ты ему поверил?
— А он не сказал ничего, что противоречило бы твоему рассказу, — невозмутимо парировал Джо. — С чего бы мне ему не верить? А вот почему ты постоянно его в чем-то подозреваешь?
— Ты еще спрашиваешь?
— Мак, прошлое — это всего лишь прошлое, никто из нас, и тем более из вас, не безгрешен. Сколько же можно?
— Дело не в этом, Джо, — подался вперед МакЛауд. — Да, конечно, тебе кажется, что все в прошлом… Ты просто не был там. В Бордо. Не разговаривал с ним. Ты не понимаешь… Он заварил такую кашу!.. Джо, подвергать опасности сотни тысяч — может быть, миллионы людей, только потому, что он, видите ли, не считал себя вправе судить Кроноса, это… это… Я даже слова придумать не могу! На кой черт ему это было нужно?.. А Кассандра? Делать ее жизнь разменным козырем в этих грязных играх?! До последнего момента он морочил головы всем — и мне, и Кроносу. Ради чего? Ради ностальгических воспоминаний? Ради чего он вообще связался с Кроносом снова, если так хотел поставить крест на своем прошлом?.. Нет, Джо, говори что хочешь, но я не могу, не способен продолжать доверять человеку, способному на такое!.. Он, видите ли, всегда остается с победителем! И для этого стравил меня с Кроносом, а потом оценивал шансы, как на скачках? А чего стоила история с Байроном? Этот псих был его учеником, а он не счел нужным об этом упомянуть!.. Почему? Потому что не хотел признавать, что ничему хорошему научить не способен. Я пытался, Джо, я честно пытался… Разобраться, понять… может быть, простить. Но я не могу! Он правильно сказал, я и сейчас не уверен, что все было именно так, как выглядело со стороны. Я вообще больше не могу верить ничему, что исходит от него!
Он безнадежно махнул рукой и умолк. Но потом, покачав головой, тихо добавил:
— А теперь он еще и Мишель подобрал. Чему он ее научит?
— Ничему, — сказал Джо, думая о чем-то своем. — Он же не оставил ее при себе.
— Да? Но тогда где она?
— Ее забрала Кедвин. Можешь договориться с ней, если так хочешь встретиться со своей юной приятельницей.
— Кедвин? — МакЛауд вздохнул с облегчением. — Слава Богу… Хоть одна хорошая новость.
Он помолчал, потом решительно выпрямился.
— Знаешь, я и правда поеду к ней. Может, еще что-нибудь полезное узнаю… Она ведь тоже была там.
— Конечно, — задумчиво кивнул Джо. — Вы же с ней всегда могли договориться.
*
Припомнив номер, он позвонил ей прямо из машины, немного не доехав до ее дома.
— Здравствуй, Кедвин. Как ты?
— Рада тебя слышать, МакЛауд. Все в порядке. У тебя какое-то дело?
— Да. Мне хотелось бы…
— Знаешь, я в машине, а на этом участке дороги разговаривать по телефону чертовски неудобно.
— Где мы можем увидеться?
— Я еду домой. Подожди меня там.
— Хорошо. Жду.
Он подождал ее, не у самого дома, немного в стороне, на дорожке, ведущей к набережной.
Почему-то не хотелось появляться на пороге дома, не переговорив прежде с хозяйкой. Интересно, он что, начинает чувствовать себя каким-то отщепенцем?
Он видел, как Кедвин, подъехав, оставила машину у ворот гаража и пошла к нему. В выражении ее лица не было особой сердечности, приветствие получилось холодным и каким-то формальным.
МакЛауду очень не хотелось поддаваться нехорошим предчувствиям, но все же…
— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила Кедвин, когда они вместе неспешно пошли по дорожке.
— Ты не веришь, что мне просто хотелось увидеть тебя?
— Извини, не очень. О чем речь?
— О Мишель Уэбстер, — вздохнув, произнес он.
— И что с ней?
— Можно мне с ней увидеться?
— Зачем?
Этот невинный вопрос застал МакЛауда врасплох.
— То есть как зачем? Хочу убедиться, что с ней все в порядке.
— Ты всем участникам той вечеринки наносишь визиты? Или только она одна удостоилась внимания?
— Хорошо, я объясню, — сказал МакЛауд, хмурясь; реакция Кедвин показалась ему странноватой, чтобы не сказать хуже. — Я встречался с ними, с ней и Ричардом, еще в Глазго. Ричард рассказал мне о пророчестве и попросил, если что, позаботиться о Мишель… Кедвин, я обещал. Да и вообще, мне что, противопоказаны встречи со старыми знакомыми?
— Интересно, — протянула она, — кажется, иногда ты еще помнишь о чести…
— Да в чем дело, черт возьми? — не выдержал МакЛауд. — Кедвин, мы же друзья! Объясни мне.
— Нет, это ты объясни мне! — неожиданно перебила Кедвин, останавливаясь и разворачивая его к себе лицом. — Если бы кто-нибудь сказал мне, что Дункан МакЛауд во время поединка прибегает к помощи подружки, я заставила бы его проглотить эти слова вместе с языком! Но собственным глазам я не верить не могу!
— Кедвин, ты что, решила, что это было нарочно?! — вспыхнул негодованием МакЛауд. — Я не просил Кассандру вмешиваться!
— О да, может быть. Но это не помешало тебе воспользоваться результатами ее вмешательства! Ты поднял меч на безоружного — ты!
— Хорошо, — он вдохнул, выдохнул и, сбавив тон, примирительно поднял руки. — Да, это была ошибка. Мне жаль. Я действительно был не в себе. И я очень благодарен тебе за то, что ты меня остановила. Устраивает такое объяснение?
— Не очень, — холодно ответила она. — Я не пойму, что значит «был не в себе». И кто же тебя так из себя вывел?
— Кедвин, — он покачал головой, — ты же ничего не знаешь об этом человеке.
— Да что ты говоришь? — недоверчиво переспросила она. — Позволь кое-что тебе напомнить, мой заботливый друг. Это я — не ты! — сидела там в клетке и я знаю, кто меня оттуда вытащил. Или этого недостаточно?!
— А кто тебя туда засадил, ты тоже знаешь?!
— Представь себе, знаю. Это не Адам Пирсон, если ты о нем хотел мне напомнить.
— Но он же…
— Это было вынужденное решение, в чем лично у меня оснований сомневаться нет! — отрезала она.
Он некоторое время молча смотрел на нее, потом снова заговорил:
— Может быть. А что, если все не так? Кедвин, если то, что я знаю о нем…
— Довольно, МакЛауд, — остановила она его. — Никаких «если». У меня нет оснований подозревать его в недостойных деяниях и тем более лезть ему в судьи. Может быть, я и немного знаю об Адаме Пирсоне…
— Ты ничего не знаешь об Адаме Пирсоне! — шагнув к ней вплотную, раздельно произнес МакЛауд. Запасы его терпения сегодня уже истощились. — Никакого Адама Пирсона не существует. Это всего лишь маска, личина, которую он счел удобной для данного случая. Не уверен, что то, что ты могла бы увидеть под этой маской, приведет тебя в восторг. Да и вряд ли он тебе позволит под нее заглянуть.
— И кто это «он»? — подозрительно нахмурясь, спросила Кедвин.
— Митос.
И, больше не сказав ни слова, МакЛауд повернулся и пошел прочь, оставив Кедвин стоять на месте и молча глядеть ему вслед.
*
Он вернулся на баржу, совершенно расстроенный и в еще большем недоумении, чем прежде. Он-то надеялся, встретившись с друзьями, узнать что-нибудь важное, хоть в чем-то разобраться! А получилось наоборот, все еще больше запуталось. Происходящее начинало напоминать театр абсурда.
Мало того, что Митос не захотел с ним разговаривать — этого, по крайней мере, можно было ожидать. Но Кедвин! С ней-то что приключилось? И с Мишель он так и не увиделся. Да, по правде говоря, уже и не знал, хочет ли этой встречи. Если еще и она устроит сцену с упреками и обвинениями!..
Ладно, с ней все в порядке — и достаточно.
В таких растрепанных чувствах застала его вернувшаяся откуда-то Кассандра.
— Дункан? Ты плохо выглядишь. Что случилось?
— Не знаю, — нервно произнес он, падая на диван перед камином и откидывая голову на спинку. — Я не понимаю, что происходит. По-моему, я теряю всех своих друзей… Но почему? Только потому, что повздорил с Митосом? Это же нелепость!