Прости своего недостойного ученика и позволь ему самому решить свои проблемы».
На этом письмо заканчивалось. Ни даты, ни подписи не было.
Митос аккуратно свернул листы и убрал в конверт.
Можно сказать, что ничего непоправимого не случилось. Ясно главное: Роберт не предавал его и он не сумасшедший. Значит, все можно исправить. То, что мальчик решил скрыться, дела не меняет — найти его будет делом техники. Ну а дальше…
Да, еще Кассандра. У Митоса больше не было охоты играть с ней в какие-то игры. Сотворив такое коварство с его учеником, она лишилась его сочувствия окончательно.
Воздух отчетливо завибрировал, и Митос, отложив конверт, приподнялся на кровати. Дверь открылась, пропуская Ансельма.
— Доброе утро, — сказал он, плотно прикрыв за собой дверь и усаживаясь на придвинутый к кровати стул. — Рад видеть тебя в сознании, если и не в добром здравии. Как самочувствие?
— Спасибо, пока не знаю, — отозвался Митос, откидываясь на подушки. — А что случилось, Ансельм? Давно я здесь?
— Что случилось, ты мне скажи, — развел тот руками. — Сюда тебя привезли позавчера вечером. А впал в бессознательное состояние ты еще двумя днями раньше.
Митос нахмурился:
— Понятно… Кто меня привез?
— Кедвин и Дункан МакЛауд.
— МакЛауд?! Он здесь?
— Ну да, они оба здесь. Ждут, когда ты очнешься. Ты не пробовал вставать?
— Нет… То есть пробовал, но у меня толком не получилось даже сесть.
— Значит, Кедвин придется еще немного подождать. А МакЛауда я могу позвать прямо сейчас.
— Не надо.
— Что? — Ансельм подался вперед. — Почему? Он так тревожился.
— Не надо, Ансельм, — сказал Митос. — Это долго объяснять, но просто сделай, как я прошу.
— Хорошо, — растерянно согласился настоятель. — Ну, что ж… Не буду больше тебе надоедать, Адам. Тебе нужно восстанавливать силы… Брат Рональд пока о тебе позаботится.
— Спасибо.
Ансельм еще раз улыбнулся и ушел. Почти сразу появился тот же толстый монашек, с подносом в руках.
Митос вдохнул запах еды и подумал, что Ансельм прав. Сначала нужно восстановить силы.
*
Кедвин сидела на стуле в своей комнате и, хмурясь, наблюдала, как МакЛауд нервно ходит из угла в угол.
— Успокойся, пожалуйста, Дункан. Еще ничего страшного не случилось!
— Ничего страшного? — Он остановился и уставился на нее с мрачным удивлением. — Ну да, конечно! Митос не желает меня видеть, но это пустяки!
— МакЛауд, он только что очнулся. Мы не знаем, что с ним было, не знаем, что он помнит… Нужно думать, как ему помочь, а не сходить с ума!
— Да… тут ты права.
Он постоял еще немного, потом повернулся и решительно направился к двери.
— Постой! Куда ты?
— Ты же сама сказала: надо думать, как ему помочь. Буду думать.
Он дошел до монастыря и спросил первого встречного монаха, где можно найти настоятеля. Монах указал на верхний этаж центральной башни.
МакЛауд поднялся по крутой узкой лестнице, знакомой еще со времен первого посещения монастыря, и постучал в дверь комнаты, служившей настоятелю монастыря кабинетом.
Ансельм откликнулся сразу. В другое время МакЛауд подумал бы, стоит ли отвлекать его от дел, но не сейчас.
— Ансельм, — начал он, сев на предложенный стул. — Знаешь… я хотел спросить…
— Об Адаме?
— Ну да. Что он сказал тебе? В смысле, о том, что не хочет со мной встречаться. Он что-нибудь объяснил?
Ансельм покачал головой:
— Нет. Просто сказал, что не хочет тебя видеть, вот и все. Очень категорично.
— А… не было похоже, что он… ну, не слишком адекватно воспринимает обстановку?
Ансельм подумал немного.
— Нет, не было. Он выглядел вполне нормально, только очень усталым. А что?
— Да нет, ничего, — МакЛауд сумрачно усмехнулся. — Скажи, а ты давно его знаешь?
— Адама? Да не то чтобы… Он приезжал в нашу обитель лет двести назад. Правда, тогда имя у него было другое. И еще два года назад, но совсем ненадолго.
— И тебе не пришлось с ним толком познакомиться? Исповедь, к примеру, ты у него не принимал?
Ансельм улыбнулся:
— Нет, такой чести не удостоились ни я, ни Павел. Вот разве что Дарий.
— Дарий?
— Они приезжали вместе. Я однажды случайно увидел, как они разговаривали. Мне тогда показалось, что отношения у них очень доверительные.
— Значит, Дарий, — МакЛауд устало провел ладонью по лбу и глазам.
Ансельм подался вперед, прислоняясь грудью к краю стола:
— Дункан, к чему все эти расспросы? Что случилось? Ты ведь не удивился, когда я сказал, что он не хочет с тобой встречаться. Что у вас произошло?
МакЛауд вздохнул:
— Много чего произошло.
Ансельм не отводил взгляда.
— Ансельм, я не великий охотник выворачивать душу, но выслушай меня, пожалуйста…
…Он рассказал всю историю своих с Митосом отношений, не называя имени Старейшего. Без эмоций, только факты. Не умолчал ни о чем: ни о сомнениях, вызванных беседами с Кассандрой, ни об истории с генератором. Понемногу добрался до видения Источника.
Ансельм слушал, не перебивая, очень сосредоточенно. Только когда речь зашла об Источнике, спросил:
— Ты так уверен, что это именно видение, а не просто сон?
— То, что я там видел… Не могло оно никак мне явиться иначе, чем через ауру Адама. И потом, сам Источник…
— Да, ты говоришь, что очень многое узнал из этого последнего видения… Ты расскажешь, что в нем было?
— Хранитель сказал, что я узнаю то, что должен был понять давно. Я ждал, что увижу его, а увидел себя. Только его глазами. Понимаешь? Все, каждую минуту, когда мы встречались…
МакЛауд замолчал и отвернулся.
Ансельм, дотянувшись через стол, осторожно коснулся его руки:
— Дункан.
— Только представь себе, Ансельм, — произнес тот, вскидываясь. — Все последнее время мне казалось, что я его совсем не знаю, не понимаю, почему он делает то или это. А оказалось, что я все знал. Всегда. И все подозрения и недоверие — пустая паранойя! Теперь он мог умереть из-за меня, а я не сумел найти слов и времени, чтобы просто поговорить и попытаться понять! Да я с врагами никогда не поступал так, как с ним. Кто я после этого, Ансельм?
— По-моему, жертва обмана.
— Нет. Ей не удалось бы одурачить меня, если бы я сам этого не хотел, если бы я верил ему, а не подозревал бы у него за пазухой камни.
— Дункан, но ведь он жив.
— Он жив не моими стараниями, Ансельм. Даже этого я не смог для него сделать!
— Постой. Чего этого?
МакЛауд горько усмехнулся:
— Его ученик, Роберт Морган, отдал ему свой Огонь. Со мной он уже не хочет ни встречаться, ни разговаривать, а что будет, когда узнает?..
— Честно говоря, — Ансельм тяжело вздохнул, — я даже не знаю, что тебе посоветовать… Могу попытаться с ним поговорить… но с трудом представляю, что ему скажу.
— Не надо… не нужно никаких разговоров. Я попытаюсь сам.
МакЛауд вздохнул, встал со стула и ушел к высокому узкому окну.
— Знаешь, я ломал голову над этим вопросом: за что на меня валятся все эти несчастья? Оказывается, ответ все время был у меня перед глазами.
— О чем ты? — переспросил Ансельм.
— О чем, — усмехнулся МакЛауд. — Иудин грех, Ансельм. Предательство.
— Не буду с тобой спорить, — ответил настоятель. — Хотелось бы мне тебе помочь.
— Чем помочь? Впрочем, кое-что ты для меня можешь сделать…
*
…Ансельм заглянул утром и сказал, что Адам скоро появится во дворе, после чего снова исчез.
Кедвин быстро накинула пальто и направилась к двери. МакЛауд уже был на улице, сидел на скамейке возле дома.
— Ты не со мной? — спросила Кедвин, остановившись рядом.
— Куда? — тихо отозвался он. — Это же тебе назначена встреча. Иди.
Кедвин вздохнула. Она и для себя мало хорошего ждала от этой встречи.
Но, едва увидев сидящего на скамейке в тихой аллее Митоса, она забыла обо всех страхах. Он, почувствовав ее Зов, поднял голову, потом встал — и подхватил ее в объятия.