Однако Василий III не решился сразу на развод с Соломонией. Великий князь обратился за советом к монахам Афонского монастыря в Греции. Следуя каноническим правилам, афонские монахи развод не одобрили. Зато решительным сторонником развода выступил московский митрополит Даниил. Горой стояла за развод московская служилая знать, естественно, и Захарьины-Кошкины были в их числе. Все прекрасно понимали, что со смертью Василия III они окажутся в лучшем случае на вторых ролях. Ведь Василию должен был наследовать его брат удельный дмитровский князь Юрий Иванович, который, естественно, поставит на главные должности в Москве людей из своего дмитровского двора.
В конце 1525 года митрополиту и боярам удалось склонить Василия к разводу. 23 ноября власти начали «розыск о колдовстве» великой княгини Соломонии. Действительно, несчастная женщина обращалась к знахарям за помощью от бесплодия. Бояре заставили рынду[10] Ивана Юрьевича Сабурова дать показания против сестры. Иван показал, что Соломония выписала из Рязани ворожею Степаниду и часто с ней общалась.
Соломония и Степанида вместе прыскали волшебной заговорной водой «сорочку, и порты, и чехол, и иное которое платье белое» великого князя, очевидно, чтобы вернуть его любовь.
Теперь Василий III имел основания предать жену церковному суду как ведьму. Но вместо этого он 29 ноября приказал увезти ее в девичий Рождественский монастырь на Трубе (на Рву), где ее принудительно постригли в монахини под именем София. Соломония сопротивлялась до последнего, когда на нее надели монашеское одеяние, она сорвала его и растоптала. Тогда Шинога Поджогин ударил ее плетью. Соломония не могла смириться со своей участью и распустила слух, что она беременна. В распространении этого слуха заподозрили вдову Юрия Траханиотова и жену постельничего Якова Мансурова. Женщины утверждали, что слышали о беременности из уст самой Соломонии. Василий III в гневе избил Траханиотову, а свою бывшую жену немедленно удалил из столицы.
Соломония была заточена в Покровском девичьем монастыре в Суздале. Вскоре по Москве поползли слухи, что в Суздале у Соломонии родился сын Георгий. Гробница таинственного Георгия сохранилась в общей усыпальнице Покровского суздальского монастыря до 1934 года под видом гробницы Анастасии Шуйской, дочери царя Василия Ивановича, сосланной в монастырь вместе с матерью. В ходе археологических раскопок, проведенных в Покровском монастыре в 1934 году, в предполагаемом месте погребения Георгия в каменном гробике найдена кукла в одежде из шелковых древних тканей, завернутая в материю и опоясанная пояском с кисточками. Костей в гробике археологи не обнаружили. Реставраторы ткани по типичным для княжеской одежды золотым прошвам отнесли мальчиковую рубашку и другие обнаруженные в гробике ткани к концу XVI века. Это же подтверждал и орнамент на надгробной плите. Полученные материалы доказали, что гробница не принадлежала Анастасии Шуйской. Но все это лишь косвенно подтверждает версию о рождении у Соломонии сына.
А тем временем московские бояре подыскали и невесту Василию — Елену Глинскую. Глинские вели свой род от безродного татарина, поступившего на службу к литовскому князю Витовту. Со временем Глинские стали довольно крупными литовскими магнатами. Михаил Львович Глинский был лучшим воеводой польского короля Александра. Но после смерти Александра Михаил Глинский поссорился с новым королем Сигизмундом I и летом 1508 года бежал в Москву вместе с братьями Иваном Мамаем и Василием Слепым.
Василий III дал во владение Михаилу Львовичу города Боровск и Ярославец. Но Михаилу этого было мало. Он начал подстрекать Василия III к походу на Смоленск, имея в виду получить город во владение. Однако осторожный Василий не рискнул доверить перебежчику все войско, поэтому в походах 1513–1514 годов Глинский командовал лишь передним полком. Смоленск был отбит у поляков, но Михаил Львович не стал его правителем.
Осенью 1514 года обиженный Глинский решил бежать обратно в Польшу, но был пойман и отправлен в заточение.
Братья Михаила Иван Мамай и Василий Слепой к 1525 году умерли своей смертью в Москве.
В выборе невесты решающую роль сыграли Захарьины и князья Шуйские. Невеста из клана Захарьиных или Шуйских не могла пройти, поскольку в этом случае против них ополчилась бы вся московская знать. Поэтому для стоявших у престола Захарьиных и Шуйских идеалом была невеста сирота: отец в могиле, дядя в тюрьме, братья почти дети. Все были уверены, что брак Василия с красавицей Еленой сохранит «статус-кво» при дворе.
21 января 1526 года на свадьбе дружкой великого князя был Михаил Юрьевич Захарьин, свахой с его стороны была жена Захарьина. Дружками невесты выступали князья М. В. Шуйский и Б. И. Горбатый, ее свахами — жена И. В. Шуйского и вдова Ю. Траханиотова.
Любопытно, что значительная часть приближенных великого князя не была приглашена на свадьбу. Среди них были двое Бельских, Мстиславский, Воротынский, старшие бояре князья М. Д. Щенятев, В. В. и И. В. Шуйские, А. В. Ростовский.
Больше всего на свадебном пиру присутствовало Захарьиных. Вместе с боярином Михаилом Юрьевичем Захарьиным пировали его мать, жена, сын, двоюродный брат окольничий М. В. Тучков с сыном, окольничие Иван Васильевич Ляцкой-Захарьин, Василий Захарьин-Яковлев, жена Петра Захарьина-Яковлева.
Подбор гостей на свадьбе недвусмысленно говорит о засилье Захарьиных и их родни при дворе Василия III. Стоит отметить и сближение Захарьиных с потомками суздальских удельных князей — Шуйскими и Горбатыми. Дружка жениха Михаил Юрьевич Захарьин и дружка невесты Борис Иванович Горбатый были дружками и между собой. Недаром осенью 1527 года во время похода крымских татар под предводительством Ислам Гирея М. Ю. Захарьин и Б. И. Горбатый были поставлены руководить обороной Москвы. А внучка Бориса Ивановича Горбатого Евдокия вскоре станет второй женой Романа Юрьевича Захарьина.
Юная красавица Елена пришлась по душе 47-летнему великому князю. Чтобы угодить ей, Захарьин, Шуйские и Горбатые просят освободить из заключения ее дядю Михаила Львовича Глинского. Василий III нехотя соглашается. В феврале 1527 года Михаил был выпущен на свободу и получил на кормление город Стародуб Ряполовский. Но М. Ю. Захарьин, М. В. Шуйский и Б. И. Горбатый были вынуждены «поручиться» за Глинского. В случае его нового побега они были обязаны уплатить в казну огромную по тем временам сумму — 5000 рублей.
Ради молодой жены Василий III отступил от старых русских обычаев и первым из московских князей сбрил бороду. Летописец сообщает, что великий князь «возлюбил» Елену «лепоты ради лица и благообразна возраста, наипаче ж целомудрия ради». А что касается ее «целомудрия», то тут вопрос остается открытым.
Прошел год, второй после свадьбы, а у Елены признаков беременности не появлялось. Великокняжеская чета зачастила по монастырям. Василий III не скупился на богатые вклады в монастырскую казну.
И вот 25 августа 1530 года, то есть спустя четыре с лишним года после замужества, Елена родила сына Ивана. Появление долгожданного наследника престола было встречено Василием III с огромной радостью. Не иначе, как помогли молитвы монахов о чадородии княгини. Однако у многих современников на этот счет были серьезные сомнения. Уже тогда начались разговоры о молодом воеводе Иване Федоровиче Овчине-Телепнёве-Оболенском. Ивана с Еленой свела его родная сестра Аграфена Челядина, приближенная великой княгини. К нему мы еще вернемся. Что же касается отцовства Василия III, то, увы, оно достаточно сомнительно.