Королю ничего не оставалось делать, как возобновить переговоры с русскими послами. Однако ни та, ни другая сторона не хотели уступать. Царские историки любили превозносить твердость русских послов, особенно Филарета. На самом же деле они и так уступили гораздо больше, чем хотели. Капитуляция же перед Сигизмундом немедленно сделала бы Голицына и Филарета политическими трупами и, возможно, обрекла бы на гибель их родственников, оставшихся в России. Так что послы радели не о государстве, а о собственной шкуре.
С декабря 1610 года посольство стало разваливаться. Второстепенные члены посольства, в отличие от Голицына и Филарета, не претендовали на ведущие посты в государстве, их вполне удовлетворяли поместья и деньги, предлагаемые поляками. Думный дворянин Сукин, дьяк Сыдавный Васильев, спасский архимандрит, троицкий келарь Авраамий и другие дворяне, взяв от короля грамоты на поместья и другие пожалованья, разъехались по городам без санкции руководителей посольства. Всего уехали 43 человека, а Захар Ляпунов открыто переметнулся к полякам.
Слухи о провале переговоров с королем стали распространяться по России. Для защиты Новгорода от шведов и местных «воров» «семибоярщина» отправила туда воеводу Ивана Михайловича Салтыкова с войском. По дороге Салтыков послал новгородцам грамоту с предложением поцеловать крест королевичу Владиславу. В ответ новгородцы написали, что они послали в Москву гонцов, чтобы узнать об условиях, на которых воцаряется Владислав. А крест целовать Новгород будет лишь по возвращении послов, и прежде этого Салтыкова в город не пустят, потому что другие города, целовавшие крест Владиславу, впустили поляков и казаков, а те сразу же занялись насилием и грабежами. Но вот посланцы возвратились, и новгородцы впустили Салтыкова с условием, что в город войдут только русские рати и ни одного поляка в Новгороде не будет. С большим трудом Салтыкову удалось уговорить новгородцев поцеловать крест Владиславу.
На востоке дела Владислава шли совсем плохо. Казань и Вятка присягнули «тушинскому вору». Богдан Бельский, служивший в то время вторым воеводой в Казани, попытался воспрепятствовать присяге, но был убит народом. Пермь отказалась присягать Владиславу и склонялась к присяге «тушинскому вору». Однако Лжедмитрию II узнать об этом не довелось.
Старый касимовский хан Ураз Махмет присоединился к Лжедмитрию II еще в Тушине. После бегства самозванца в Калугу хан подался на службу к гетману Жолкевскому, но его любимый сын остался служить «вору». Ураз Махмет попросил разрешения Лжедмитрия II посетить Калугу для свидания с сыном. Но как только хан появился в Калуге, самозванец велел утопить его в Оке. Тогда крещеный татарин Петр (Арслан) Урусов, начальник татарской стражи самозванца, поклялся с товарищами отомстить за смерть хана.
11 декабря 1610 года «тушинский вор» отправился на охоту на зайцев. Его сопровождал шут Кошелев и татарская стража. Внезапно Петр Урусов ударил «царя» саблей и рассек ему лицо. Другой татарин отрубил «царю» голову. Шута татары пощадили, а сами отправились в степь в направлении Крыма, грабя все по дороге.
Кошелев прискакал в Калугу к «царице». Марина находилась на последних днях беременности. Тем не менее она бегала по улицам и кричала о мщении. Но мстить было некому, убийцы были уже слишком далеко, зато казаки перебили две сотни касимовских татар, служивших самозванцу.
Вечером 11 декабря в Калугу привезли обезглавленное тело самозванца. Труп пролежал в холодной церкви более месяца, и народ ходил смотреть на него и на голову, лежащую рядом. Затем тело похоронили в Троицком соборе. В вещах Лжедмитрия II нашли талмуд, письма и различные бумаги, написанные на еврейском языке. Это подтвердило давние толки о его происхождении.
Теперь воровское войско лишилось знамени. Тушинские бояре князь Григорий Шаховский и атаман Иван Заруцкий решили бежать из Калуги, но казаки удержали их силой. Через несколько дней Марина родила сына. По «деду» его назвали Иваном. Казаки немедленно провозгласили его царем. Петр Сапега предложил Марине с ребенком перейти под его покровительство, но она высокомерно отказалась. Марина хотела быть только московской царицей или никем. За неимением нового «Димитрия» Марина затащила к себе в постель казака Заруцкого, который таким образом из пленника превратился в вождя тушинцев.