Артур согласился с мыслями брата. Пусть он значительно уступал брату в медийности, на нём уже лежало это бремя ответственности и отзывчивости. Артур добавил, что для отделения от мира он и Чарли иногда снимали домик в новозеландской деревне, где они становились одним целым с народом и на несколько дней погружались в ту жизнь, о которой зачастую тосковали.
На самом деле, мой праздник прошёл так, как я даже не могла мечтать. Я провела этот день в компании действительно любящих меня людей: моих друзей, моей семьи. Я была по-настоящему счастлива. Мы играли в настольные игры, много разговаривали и рассказывали весёлые истории, приключавшиеся с нами до нашего знакомства. Я любила такие посиделки, особенно в большой компании: нас было шестеро.
Несмотря на то, что на следующий день была только женская индивидуальная гонка, мы разошлись пораньше. Я как следует выспалась и начала восстанавливать сбитый за последние дни режим.
Следующие четыре дня мы отработали с бригадой как положено. Мы снимали репортажи и брали интервью, делали новостные выпуски и программы. По вечерам мы с Ником уже не ходили гулять, поскольку я уставала после работы. Но мой муж не скучал, а проводил время с Эйлором-младшим. Они нашли общий язык и стали хорошими приятелями за такой короткий срок.
Саша всё-таки взял золотую медаль, выиграв масс-старт. Эта победа была изящной и заслуженной. И он разделил её именно со своими родными: со мной и с Ником, пригласив нас в свой номер. Мы очень гордились успехом нашего товарища — он его заслужил.
На финальный день первенства пришлось две эстафеты: сначала женская, затем мужская. Женскую эстафету мы отработали в штатном режиме, в перерыве поздравив россиянок с заслуженным серебром.
Мужскую эстафету я смотрела с особым интересом, поскольку именно её как Раевский, так и Эйлор считали главным стартом всего первенства. До последнего этапа всё шло ровно: сборные России и Германии с переменным успехом занимали первую и вторую позицию, разменивая их во время огневых рубежей. Евгений Захаров неудачно провёл смену, наступив на лыжи Саше. Из-за плотности на трассе Раевский откатился на девятое место. Всю дистанцию он совершал героический прорыв, но финишировал лишь на четвёртом месте. От подиума его отделяла секунда. Всё это время Чарли уверенно мчался к победе. Из-за ошибки на стойке преимущество немца пропало, и французский спортсмен был в зоне досягаемости. На выходе к финишной прямой лидирующий на тот момент Чарли споткнулся и потерял первое место.
«Сборная команда Франции выиграла эстафету на Чемпионате мира в Холменколлене, серебряную медаль завоевала сборная Германии, тройку лидеров замкнули шведы. Российская команда стала четвёртой» — словно раскат грома, прозвучал в эфире нашего телеканала голос комментатора Алексея. Мне стало очень обидно за неудачи, обрушившиеся на плечи моих друзей.
Перед цветочной церемонией мы с бригадой вышли на стадион и приготовились к съёмке репортажа. По окончании церемонии награждения я подбежала к Саше Раевскому и задала ему несколько вопросов о прошедшей эстафете. По нему было видно, что он расстроен, но не сломлен — он был готов дать реванш, когда это потребуется: на следующем этапе Кубка мира через две недели или через год на мировом первенстве. Он способен побеждать, и он готов это доказывать. Он это уже доказал, показав самый высокий темп и идеально закрыв все десять мишеней.
О Чарли, к сожалению, подобного я сказать не могла. Закончив свою работу и дождавшись, когда он освободится от немецкой прессы, я подошла к нему. Я не стала задавать какие-либо вопросы ему. В этот момент я была не журналистом, я была другом.
— Они могли бы быть чемпионами — они заслужили это… — Растерянно сказал мне немецкий спортсмен.
Я начала ему говорить о том, что он по-настоящему сильный человек, он способен побеждать и завоёвывать награды. Я хотела утешить своего друга, хотела помочь ему. Чарли мне не отвечал, только саркастично смотрел на меня, сомневаясь в моих словах. Я поняла, что ему нужно остаться одному и внутри принять данную ситуацию, поэтому пошла к бригаде. На этом наше сотрудничество было закончено. Мы попрощались и разошлись по своим делам.
У нас у всех был всего один вечер до отлёта из Норвегии. Вечером после эстафеты мы вшестером пошли ужинать в кафе, каждый из нас старался подбодрить унылых биатлонистов. Они оба признались, что чувствуют себя опустошёнными — эта гонка получилась удачной для их сборных, но не для них самих. Они оба чувствовали, что подвели свою команду. И мы с Шарлоттой просто стремились менять темы, чтобы отвлечь наших друзей.