Хотя Фэйянь пользовалась благосклонностью государя, она распутничала и рассылала повсюду людей на поиски знахарей в надежде получить от них снадобья, отвращающие старость.
Как раз в то время от юго-западных племен бэйпо привезли дань. Посол бэйпо был искусен в приготовлении некоего яства, отведав коего человек бодрствовал целый день и ночь. Начальник иноземного приказа доложил государю о необычной наружности посла, присовокупив, что от того исходит удивительное сияние. Государыня, прослышав о нем, спросила, что он за кудесник и каким искусством владеет.
Чужеземец ответил:
— Мое искусство заключается в том, что я могу покорить небо и землю, изъяснить законы жизни и смерти, уравновесить бытие и небытие. Мне подвластны все десять тысяч превращений{43}.
Государыня тотчас позвала помощницу Фаньи по имени Бучжоу и передала ей для посла тысячу золотых.
— Тот, кто стремится постичь мое искусство, не должен предаваться блуду и сквернословию, — предупредил посол.
Государыня не вняла словам чужеземца. По прошествии нескольких дней Фаньи прислуживала при купании государыни. Государыня поведала Фаньи, о чем говорила с послом. Та, хлопнув в ладоши, сказала:
— Помню, в бытность мою на службе в Цзянду тетушка Ли Янхуа держала на озере уток. Но, к несчастью, выдра повадилась их таскать. Однажды старуха Нэй из Чжули поймала выдру, поднесла ее Ли Янхуа и сказала: «Говорят, что выдра ничего не ест, кроме уток, выходит, ее надо кормить утятиной». Услышав это, тетушка Ли Янхуа разгневалась и повесила выдру. Этот иноземец напомнил мне тот случай.
Государыня громко рассмеялась и сказала:
— Ах, вонючий дикарь! Да разве под силу ему очернить меня перед государем и добиться, чтобы меня повесили?
Ко времени, о котором ведется речь, государыня соблаговолила полюбить некоего раба из рода Янь по прозванию Чифэн — Красный феникс. Он обладал отменною силой и проворством, легко перелезал через стены и незаметно проникал в опочивальни. Хэдэ, как и Фэйянь, принимала его на своем ложе. Однажды, когда государыня вышла из своих покоев, чтобы зазвать его к себе, она увидела, что раб выходит из павильона Младшей наложницы.
Как велит старый обычай, каждый год на пятый день десятой луны всем двором отправлялись в храм Упокоения души. Весь день окрест храма звучали окарины, били барабаны. Все танцевали, взявшись за руки и притопывая ногами. Когда раб вступил в круг, государыня спросила сестру:
— Ради кого он пришел?
Хэдэ ответила:
— Он пришел ради моей драгоценный сестрицы. Разве может он прийти ради кого-нибудь еще?
Государыня страшно разгневалась, швырнула в Хэдэ чашку с вином, залила ей юбку. Сказала при этом:
— Разве может мышь укусить человека?
На это Хэдэ ответила так:
— Коль в платье прореха, то исподнее видно. Только и всего. Никого я не хочу укусить!
Хэдэ с давних пор держалась с сестрою, как и полагается простой наложнице с государыней, и та никак не ожидала, что Хэдэ начнет препираться. Вот почему, услышав резкий ответ, государыня оторопела. Тогда Фаньи сбросила головной убор, грохнулась оземь и принялась биться головой так, что хлынула кровь. Затем взяла Хэдэ за локти и заставила поклониться государыне. Хэдэ поклонилась и заплакала:
— Вы ныне вознеслись высоко и знатностью превосходите других. Никто не смеет поднять на вас руку. Разве вы, сестрица, забыли, как прежде в долгие ночи мы укрывались одним одеялом и не могли уснуть от холода? Как терпели нужду? Как вы просили вашу сестру Хэдэ прижаться к спине вашей и согреть ее? Так неужели мы будем ссориться друг с другом попусту?
Государыня тоже зарыдала. Она взяла Хэдэ за руку, потом вынула из волос заколку из фиолетовой яшмы с изображением девяти птенцов феникса и воткнула ее в прическу сестры. Так все и закончилось.
Государь кое-что прослышал об этой истории и пожелал узнать подробно, в чем дело. Но, страшась гнева государыни, никто не проронил ни слова; Тогда он спросил Хэдэ. Она ответила ему так: