— Хватит! Не всему, видно, верь, что люди говорят.
Вскоре он оказался в гостях у знатного чиновника, и в его честь подали пирожки на пару. Южанин взглянул на них и сказал:
— Не хотел бы обидеть вас, но я не ем то, что вижу впервые.
Чусец и богомол
Один бедняк из земель Чу принялся как-то читать сочинения Хуайнаньского князя{65}. Прочитал «Богомол, подстерегая цикаду, прикрывается листком и делается невидимым». Тотчас же бросился к дереву и, задрав голову, стал высматривать листок с богомолом. И увидел-таки богомола, который, прикрывшись листком, подстерегал свою жертву. Чусец сорвал тот листок, но уронил его. На земле под деревом лежали опавшие листья, и он не знал, какой из них держал богомол. Человек сгреб листья в кучу и, захватив целую охапку, вернулся домой. Затем стал брать лист за листом и, прикрыв лицо, спрашивал жену:
— Ты меня видишь?
Жена сперва отвечала:
— Вижу.
Но через несколько дней ей это надоело, и она притворилась:
— Не вижу!
Муж возликовал. Пошел с листом на базар и, прикрывшись им, на глазах у всех стал хватать чужое добро. Стражники связали его и доставили в уездную управу. Начальник принялся разбирать жалобу. Чусец рассказал все по порядку. Чиновник расхохотался и не стал его наказывать.
Визит к уездному начальнику
Некто, собираясь нанести визит уездному начальнику, осведомился у его подчиненных:
— Что более всего любит читать ваш начальник? Кто-то сказал:
— «Комментарий Гунъяна»{66} к летописи «Весны и Осени».
— Какие книги вы читаете? — поинтересовался начальник уезда, когда он явился к нему.
— Я изучаю «Комментарий Гунъяна», — ответил гость.
Тогда чиновник спросил его, кто убил Чэнь То{67}. Посетитель долго молчал, а потом ответил:
— Честное слово, я не убивал Чэнь То.
Потешаясь над его невежеством, начальник спросил:
— Ну, а если не господин убил Чэнь То, то, позвольте узнать, кто же?
Посетитель страшно перепугался и, теряя туфли, бросился вон. Люди спросили, что случилось.
— Угодил я к господину начальнику на допрос — спрашивал меня по делу об убийстве. А я испугался, не знал, что и отвечать, еле вымолил прощение и удрал.
Хитрый вор
Один человек понес на рынок кусок мяса. По дороге зашел в отхожее место, а мясо повесил у входа. Вор схватил мясо, да убежать не успел. Торговец вышел и стал искать пропажу. Хитрый вор взял кусок в зубы и сказал:
— Что тут удивляться, коли ты повесил его на дверях? Вот если бы подвесил ко рту, как я, и держал зубами, так не пропало бы твое мясо.
Траурный обряд
Несколько односельчан взялись совершить траурный обряд, хотя и не знали ритуала. Один из них, что был побойчее, сказал своим землякам:
— Что я буду делать, то и вы делайте.
Пришли они на похороны. Первый простерся ниц на циновке, остальные за его спиной сделали то же самое. Тогда он пнул ногой того, что был ближе всех к нему, и сказал ему:
— Дурак!
Все остальные, решив, что так положено по обряду, пнули друг друга ногой и повторили:
— Дурак!
Самый последний оказался рядом с сыном покойного, он пнул его и тоже сказал:
— Дурак!
Глупец и горлица
Жил глупый человек. У него умер тесть, и жена послала его в родительский дом выразить соболезнование. Дошел он до речушки и собрался ее вброд перейти. Снял один носок с ноги да загляделся на горлицу на дереве. Она кричит: «Богу! Богу!», и он стал повторять за ней. А про траурный обряд и позабыл. Пришел в дом тестя. Стоит, босую ногу под себя поджимает и бубнит: «Богу! Богу!» Смешно стало сыновьям покойного, а он им:
— Нечего смеяться! А ежели кто носок подобрал — пусть назад вернет.
Из сборника Лю Ицина «Ходячие толки в новом пересказе»
Перевод В. Сухорукова
Находчивый Лю Лин
Проспавшись как-то раз и желая опохмелиться, Лю Лин{68} спросил у жены вина. А та выплеснула вино на землю, разбила посудину и, залившись слезами, принялась попрекать мужа:
— Пьете, не зная удержу, только жизнь свою губите! Пора бы и перестать!