Нет, кое-что продают, конечно. Но этого только для себя и хватает. Да и то еле-еле. А так, чтобы на продажу…
Опустив голову, чтобы не выдать взглядом обуревавших его чувств, Хугус глубоко вдохнул, выдохнул, вдохнул снова и попытался объяснить, что речь идёт не о мелкой распре, что случается промеж соседей, а о деле серьёзном. О нападении чужаков, чтоб им посмертия не видать. И что вспоминать о мелких неурядицах…
Сказал и осёкся: во времена его прадеда был случай, когда заявился такой же вот любитель нагнуть под себя вольное поселение. Но только не на деревню нацелился, а на долину. И в Больших Ослах, что характерно, ему скотину продали и даже цену при этом не задрали.
Слуга, похоже, вспомнил то же самое, однако заговорил о другом:
— Почтенный, а почему вы сами-то отбиться не можете?
— Да можем! — отмахнулся староста. — Но они ведь тоже кого насмерть побьют, а кого покалечат. Потом, упаси боги, вдовы останутся, сироты.
— Зато свободные, — хмыкнул слуга.
— И голодные! — отрезал староста, сгущая краски — в их деревне давно уже даже в неудачный год никто не голодал, перебивались запасами, оставшимися с прошлых лет. В том числе и семьи, потерявшие кормильцев.
— Но ведь свободные!
Гоблов слуга так и напрашивался, чтобы его назвали бараном. Или сказали, сколько собираются заплатить за помощь его господина. Хугус, которому очень хотелось первого и не очень — второго, чуть было не ляпнул, что, мол, зачем такая свобода. Однако сдержался и, кивнув своим, отошёл в сторону — посоветоваться. Собственно, требовалось обсудить только один вопрос: сколько предложить мертвяку за помощь. Первоначально хотели сговорить десяток бойцов из купеческой охраны, посулив каждому серебряный (многовато, конечно, однако дело срочное, никуда не денешься), теперь же… Нет, в самом деле, не отдавать же все собранные деньги! Тут дел-то — каких-то пару десятков вояк порубить! Примерно в таком духе и высказались оба «советника». Староста был с ними совершенно согласен, но вот сколько будет в самый раз…
— Почтенный, мы думаем, что пять серебряных будет хорошей платой твоему господину.
— Вы, почтенный, хотели сказать — десять?
— Десять?! — не выдержал и влез один из сопровождавших Хугуса мужиков, который справа.
— Золотых, — добил его слуга, скалясь откровенно насмешливо. И пояснил: — В королевстве это обычная плата магу за такую работу.
— Так то в королевстве! — подал голос левый.
— Вот и я говорю: там магов много, на каждом углу попадаются. Потому и цены на их работу такие низкие.
— Почтенный, — староста, сообразив, что лаяться эти трое могут долго, попытался вернуть разговор в конструктивное русло, — но ты ведь и сам видишь, что работа тут — сущие пустяки. Твоему господину эти два десятка разогнать — пальцем шевельнуть. Так что пя… э-э-э… семь серебряных — самое оно будет.
Слуга посмотрел на Хугуса с сожалением. Так, как взрослый смотрит на ляпнувшего глупость мальца: мол, что с него возьмёшь, с неразумного.
— Почтенный… э-э-э…
— Хугус, почтенный…
— Хассрат, почтенный Хугус. Так вот, вы неверно ставите вопрос. Мой господин должен будет не разогнать-порубить эту… этот отряд, а защитить вашу деревню от него. А это, согласитесь, дело намного более важное и оплачиваться должно соответственно.
Староста, снова мысленно помянув всех богов разом, промолчал, ожидая продолжения. И оно последовало:
— Почтенные, вы вот о чём подумайте: раньше ваша деревенька никому не была интересна. Те, кто доходил сюда, стремились в долину. На вас им было плевать. Что-то подобное — даже получше — они могли найти намного ближе. А теперь?
Хугус, сообразивший, куда клонит собеседник, снова ничего не ответил.
— А теперь, — продолжал Хассрат, — всё, что поближе, уже разобрано. Так что эти, — кивнул он в сторону пришлых вояк, — только начало. В этом году — не думаю, а в следующем наверняка ещё кто-нибудь придёт. А за ними — ещё. И ещё. И однажды не отобьётесь. Вот так.
Слуга развернулся и сделал вид, что собирается уходить. А может, и правда собрался уходить — Хугус проверять не стал. Пока Хассрат неторопливо предсказывал неприятности, староста успел обдумать складывающуюся ситуацию и согласиться с его выводами. А заодно сообразил, что тот явно имеет, что предложить. О чём и спросил: