Римзо плотнее завернулся в плащ, пытаясь спастись от вездесущей сырости. «Вот ещё беда. Как вещи сушить, если магия то работает, то нет? Наша магия, привычная, классическая, можно сказать. А здешняя… Что-то меня не тянет бродить с отсутствующим взглядом, дышать дымом всякой гадости и жрать мухоморы. М-да-с. И опять то же самое — куда податься? Что дальше? Обратно на земли Храма — нельзя: ни мне, ни моим ученикам не простят ни бегства, ни неподчинения. И плевать этим зажравшимся козлам на Справедливого с Неправедным, потому как не верят они ни в одного, ни в другого. Сказочкой считают. И используют. А я…»
Строго говоря, маг и сам не верил в новых богов. Более того — точно знал, что их не существует. Знал он также и истинную причину гонений на магов: Храм не желал, чтобы кто-либо мог разоблачить его махинации с чудесами. Так называемыми чудесами, ибо творились они не вмешательством высших сущностей, а посредством различных амулетов, изготавливаемых «братьями, получившими благословение Справедливого». Да-да! Тот, кто служит Храму, последователем Неправедного просто не может быть!
С таким подходом недавний глава школы был совершенно согласен: индивидуализм и пренебрежение человеческими законами, характерные для одарённых Силой, не один раз приводили к самым неприятным последствиям, вплоть до вымирания обширнейших областей либо заражения их всякого рода монстрами, живыми и неживыми. То же, хоть и в меньших масштабах, случалось и из-за противостояния магических школ.
Доигрались. Доспорились. Довоевались. Медленно набирающие силу жрецы нового бога принялись активно стравливать и без того ненавидящих друг друга адептов, добивая раненых и приманивая недовольных своим положением. И вполне успешно приманивали. Вот только, к их сожалению, мелочь — неудачников, не сумевших добиться успеха своими силами либо имеющих ничтожный дар, только-только дающий право именоваться магом. Впрочем, даже такие негодные инструменты проповедники ухитрились использовать на удивление эффективно.
Первыми спохватились жрецы старых богов, обнаружив в один прекрасный день, что народившихся младенцев кто-то нарёк, умерших в последний путь проводил, а паства глядит теперь не с почтением или хотя бы равнодушием, а с ненавистью. Затем дошёл черёд до самых дальновидных из магов и, наконец, до правителей. Строго говоря, последних просто поставили перед фактом, подсластив пилюлю обещанием значительно большей покорности подданных…
Сам Римзо оказался одним из последних, правильно оценивших серьёзность ситуации, хотя и не по причине тугодумия. Просто от веку семья его предпочитала держаться подальше от столиц, не особо интересуясь доходящими из них слухами. К тому же молва уделяла основное внимание не новой вере, а разгоревшейся грызне — то есть делу вполне обычному. А потом стало поздно…
На срочно собранном семейном совете мнения разделились: отец при молчаливой поддержке матери решил податься на север, где имел хороших знакомых, сын же предпочёл остаться. «Когда-то давным-давно мудрецы говорили, — заявил он, — „Не можешь одолеть — возглавь!“[3] Мы не можем их одолеть, значит, придётся возглавить!»
«Хочешь стать верховным жрецом?!» — удивился тогда старший.
«Вовсе нет, — усмехнулся младший. — Они сейчас становятся тенью за тронами королей и герцогов, я же стану тенью за ними».
Мечты, планы… Шестьдесят лет упорной работы и хождения по лезвию меча. И смерти. Смерти учеников и смерти тех, чья верность в будущем вызывала сомнения. Необходимые жертвы. Нет, первые гибли не по вине Римзо. Их посылали исправлять ошибки, допущенные другими. И они исправляли. Зачастую — ценой своей жизни. Вторые же… Глава школы не запоминал ни лиц их, ни имён: что толку отягощать память неудачниками?
Что толку… Что толку было затевать то, что не смогло выдержать одной-единственной подлости, совершённой одной-единственной мразью? Конечно, даром эта выходка не пройдёт ни самому извращенцу, ни его союзникам, но что толку? Если не осталось выхода? Если любое движение, любой ход в этом жизненном аналоге шахматной партии ведёт к проигрышу?
Утешало одно: уход получился громким, и громкость эта заключалась не в шкатулке с пузырьками — добытой всеми правдами и неправдами крови иерархов отводилась роль всего лишь сдерживающего фактора, не более. Дело было в уходе из Храма всех магов, воспитанных когда-либо школой. Во всяком случае, Римзо имел основания на это надеяться. А ещё ему очень хотелось, чтобы арестованные Очищающими дожили до того момента, когда переданная через посланца весть достигнет иерархов. Может, тогда его ученики выживут…