Очень скоро выяснилось, что меня не учили варить зелья и для магистров. А еще чуть позже — что и для полукровок, похоже, тоже.
Какое-то время мы надеялись, что все само пройдет. Потом Эгмонт наконец вспомнил, что он дипломированный специалист, и предложил свои лекарские услуги. Сигурд заявил в ответ, что более из рук магов он, окромя холодной воды, ничего не возьмет, да и то еще подумать надо. И уж лучше он пойдет поищет помощи у матушки-природы. И пошел, предварительно обернувшись волком.
Это, скажу я вам, было то еще зрелище: белый волк с шерстью, свалявшейся на боках, задравший хвост торчком и поминутно отворачивающий морду то вправо, то влево, чтобы не забрызгать себе лап. Словом, ужас да и только.
Сигурд скрылся в кустах, а Эгмонт со вздохом подтянул поближе сумку, порылся, достал довольно объемистый мешочек и высыпал немного себе на ладонь. Заинтересовавшись, я пододвинулась поближе. Это оказались комочки разного размера, достаточно плотные, с резким маслянистым запахом. Я понятия не имела, что это могло быть, зато точно знала: проглотить ничего не смогу, это факт.
Рихтер отделил от общей кучки три комочка побольше, посмотрел на меня, добавил еще один маленький и сказал:
— Положи под язык и рассасывай. Подействует почти сразу. Или не подействует совсем, но хуже все равно не будет.
Это была чистейшая правда: хуже было некуда. Я покорно запихнула лекарство в рот. Рихтер тем временем ссыпал себе под язык оставшиеся восемь или десять штук лекарства.
Какое-то время я прислушивалась к ощущениям, а потом просто заснула. Первое время мне было отчаянно холодно, но вставать за плащом было выше моих сил. Потом то ли я притерпелась, то ли меня укрыл Эгмонт.
В итоге обе версии оказались ложными. Проснувшись, я поняла, что лежу, вцепившись руками и ногами в спящего волка, большого, теплого и лохматого, а на морде у него написано просто неземное блаженство. Он явно нашел свою лечебную травку.
Как мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым…
Желудок деликатно напомнил, что утром полагается завтрак. И я поняла — жизнь продолжается.
В Большом зале заседаний КОВЕНа сегодня было даже несколько тесновато. Кроме членов Совета с Магистром Эллендаром во главе здесь присутствовал почти весь педагогический состав Академии Магических Искусств, в которой, как известно, работают лучшие маги Лыкоморья. Был здесь директор Буковец, как всегда нервный и печальный, была магистр Дэнн, преспокойно перебиравшая нефритовые четки, была магистр Ламмерлэйк в эльфийском платье тончайшего шелка. Присутствовали также магистры Зирак и Фенгиаруленгеддир. Словом, из старшего педагогического состава отсутствовали только двое: магистр Эгмонт Рихтер, по непонятым еще до конца причинам, и магистр Марцелл Руфин Назон, но с этим как раз все было понятно. Нельзя же оставить Академию совсем без присмотра!.. К тому же кресел и так не хватило — пришлось посылать магистра Цвирта, как младшего, в Малый зал. Так что если отсутствие магистра Назона кого-то и огорчало, так только его одного.
Помимо вышеперечисленных специалистов в зале присутствовали еще два мага высочайшей квалификации. В нарушение всех протокольных принципов оба они восседали не в знаменитых ковенских креслах, а в том, что сочли достойным (чему, заметим в скобках, был невероятно рад магистр Цвирт). Учитель покачивался в кресле-качалке, блаженно щуря глаза и греясь в лучах летнего солнца, а Арлаутар аунд Элдер, с одухотворенным эльфийским лицом и глядящими в вечность глазами, сидел на чем-то плетеном, воздушном и настолько хрупком, что страшно было на это «что-то» даже смотреть. Эльфа оно как-то выдерживало, но вот лишний взгляд мог оказаться роковым.
Оба ветерана магических служб благосклонно взирали на Цвирта, который, со стульями в руках, бегал из зала в зал. Некромантки — госпожи Дэнн и Бранниган — негромко переговаривались на профессиональные темы. Прислушавшись, можно было различить: «На третьи сутки… да, вяз над могилой… а руническая надпись?» Звучало невинно, но больше прислушиваться отчего-то никто не хотел. Миллендира Предсказательница вертела в пальцах бледный цветок, Эльвира Ламмерлэйк полировала ногти специальной подушечкой, а Зирак, которому Мерлин вежливо уступил свой стул, о чем-то разговаривал с ним на гномском языке.
Словом, магам было чем заняться. Магистр Эллендар внимательно оглядел собрание и ни на одном лице не увидел усиленного желания отлавливать беглого Рихтера с этой его адепткой. Оборотень — другое дело, но половина присутствующих даже не подозревала, чем именно он так опасен.