Я чуть не вздрогнула, но здешний Снорри — высокий для гнома, еще очень молодой, со светлыми лохматыми волосами, выбивавшимися из-под шапки, — был не более чем тезкой того гнома, с которым я проучилась без малого два семестра. Он охотно встал, отряхнул штаны от пыли и пролез под веревкой.
— Идемте, почтенные, — сказал он, бросив на меня любопытный взгляд. — Тут в обход надобно.
Мы пошли назад, к перекрестку. Гном усиленно косился в мою сторону и наконец не выдержал:
— Почтенный маг, а почтенный маг? Вы с госпожой, наверное, к градоправителю?
— Не совсем, — «неохотно» ответил Эгмонт. Я шла с видом человека, который даже не догадывается, что говорят именно о нем. — Мы держим путь в Крайград, а здесь собираемся переночевать и купить лошадей.
— А что ж вы, безлошадные, что ли? — Гном изумленно уставился на меня, я смерила его взглядом с головы до ног, презрительно фыркнула и отвернулась. Понимает его княжна или нет, но так на себя пялиться она никому не позволит.
— Чего это она? — обиженным тоном поинтересовался Снорри.
Эгмонт возвел очи горе.
— Она княжна, — устало объяснил он. — С Даркуцких гор. По-нашему ни слова не понимает… и хвала богам, что не понимает: и так хлопот не оберешься.
— С гонором панна, — поддакнул Сигурд.
Гном открыл рот, потом закрыл. Потом опять открыл, явно собираясь спросить, что я тут делаю, — но сообразил, что выйдет некрасиво, и вместо этого сообщил:
— А, так я понял! Вы, верно, телепортами скакали?
— Да, — кивнул Эгмонт. — А как почтенный…
— Как догадался? — Снорри рассмеялся. — Так вы ж не первые! КОВЕН все телепорты перекрыл, они теперь только в одну сторону работают — в Межинград, на ихний двор…
Гном вдруг замер на полуслове и смерил Рихтера подозрительным взглядом.
— Стойте-ка, — сказал он, — ежели вас в Межинград выбросило, как это вы досюдова без лошадок добрались?
Во мне все оборвалось, но Эгмонт отреагировал быстро и правильно.
— Вот же мрыс, — с чувством сказал он. — А я-то думаю, что у меня с амулетом — сломался, что ли? Сперва выкинул посреди глухого леса, а потом и вовсе телепортировать отказался…
Наверное, упоминание мрыса сыграло свою благотворную роль: Снорри расслабился и сочувственно сказал:
— То-то я гляжу, панна вся такая…
Какая именно, он уточнять не стал. Растрепанная, конечно, но нам это только на руку.
— А ты, уважаемый, не знаешь, в честь чего это все затеяли?
Снорри пожал плечами.
— Может, сбой какой, — безразлично сказал он. — Кто его знает…
Тут разговор прервался — мы вышли на новый перекресток, представляющий собой одну большую лужу с четырьмя ответвлениями. Перейти ее посуху можно было, разве что прибегнув к магии, но это не годилось. Я хотела было оглянуться, не валяется ли где какой доски, однако Сигурд решил проблему проще и изящнее. Подхватив меня на руки, он несколькими шагами пересек лужу вброд. Едва очутившись на чистом сухом месте, я одернула одежду, пренебрежительно фыркнула в сторону Сигурда и гордо отвернулась. Волкодлак обиженно посопел. Я очень надеялась, что не всерьез.
Гном молча покачал головой. Он наверняка уже просчитал, сколько денег должны были отвалить моим спутникам за обеспечение эскорта такой вздорной девицы, включая надбавку за вредность — в смысле вредность характера.
Лужа была чем-то вроде водной границы — если раньше я всерьез заботилась о сохранении чистоты своих ботинок, то теперь можно было немного расслабиться. Прямо от перекрестка начиналась мостовая, по обеим сторонам которой возвышались каменные дома. На некоторых даже имелись витые балкончики. Мы пошли быстрее. Я не переставала прислушиваться к разговору.
— Что это у вас там строится? — спрашивал Сигурд, не забывая бдительно зыркать по сторонам. — Стену, никак, решили возвести?
Гном довольно хмыкнул.
— Руину строим! — гордо поведал он. — Вон там, подальше, к центру, стало быть, ближе, дядя мой трудится с семьей. У них работенка попроще: они развалины городища строят. Видел я на плане, городища-то того — одна фитюлька! Стена, палаты да капище…
Оборотень нахмурился:
— Зачем это?
— Ну как зачем… Для историчности. Да вы гляньте — видите, статуй между домами?
Мы глянули. В просвете между домами действительно что-то виднелось.
— Подойдем? — предложил общительный гном.
— Подойдем, — после недолгого размышления согласился Рихтер.
Мы подошли. Посреди маленькой площади — она и виднелась между домами — стояла высокая статуя белого мрамора. Она изображала воителя в старинной кольчуге; с плеч у него свисал плащ, уложенный красивыми тяжелыми складками, а на голове имелся легкий шлем с бармицей. Бармица, бесспорно, добавляла образу героизма, однако же закрывала, как и полагается, почти пол-лица. Над ней торчал внушительный нос, он же — по совместительству — был самой запоминающейся деталью памятника. На шлеме восседал солидный сизый голубь. Сразу было видно, что место это насиженное. Правой рукой в латной рукавице беломраморный витязь указывал прямиком в сторону Межинграда — не то призывал пойти и захватить, не то предлагал равняться, догнать и перегнать.