— О, mamma mia! Благороднейший герцог, я…
Помедлив, Генри убрал руку со шпаги. Девицы разочарованно присвистнули, вызвав недовольные возгласы дуэний, телохранители, напротив, мысленно вознесли хвалу небесам.
— Я вижу, вы просто не вполне владеете лыкоморским… — снисходительно обронил Ривендейл. — Это понятно. И потом, достаточно вспомнить, какие магистры преподают в нашей Академии, чтобы оценить уровень этого учебного заведения. К примеру, декан моего факультета — лучший боевой маг Лыкоморья.
Генри не стал уточнять, что за лучшим боевым магом охотится сейчас КОВЕН в полном составе, пока безрезультатно, что опять же только подтверждает уровень его мастерства.
— О мистрис Шэнди Дэнн и говорить не стоит. Ее имя и без того известно далеко за пределами обитаемого мира.
Мароу ди Бертолли побледнел, поплевал через левое плечо, не заботясь, кто там стоит, и сделал неумелый, но искренний знак от сглаза.
— А какие талантливые у нас адепты! — Генри восхищенно вздохнул.
Ди Бертолли тут же насторожился. Похоже, с талантами иных адептов он был знаком чересчур хорошо.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил он.
Генри развернулся налево, потому что правый профиль у него был более чеканным. Почти сразу его взгляд выхватил из толпы две невероятно скромные эльфийские физиономии, одну из которых украшали квадратные очки в массивной черной оправе. Глазки за очками были очень испуганными. «Вот шельма!» — восхищенно подумал Генри Ривендейл. Вслух же он промолчал.
Ди Бертолли проследил направление его взгляда. Встретившись с ним глазами, близнецы засмущались, порозовели, а тот, что напялил очки, снял их и принялся протирать маленьким платочком подозрительной чистоты.
— Кажется, — медленно начал эвксиерец, — мне знакомы эти молодые люди. Они также учатся в Академии?
Герцог с достоинством кивнул.
— Это краса и гордость нашего факультета, — не лукавя, поведал он. — Все деньги, что присылают им из дома и что удается им заработать тяжким, поистине каторжным трудом, эти достойные молодые люди тратят не на развлечения или, хуже того, азартные игры — о нет! Они покупают исключительно книги, свитки, древние инкунабулы — все, что может являться вместилищем знаний.
Синьор ди Бертолли чуточку расслабился:
— Неужели совсем все деньги?
— Абсолютно все! — Генри патетически взмахнул дланью. — Скажу вам как другу — все свободное время они проводят во владениях магистра Зирака, сиречь в библиотеке. — Это тоже было чистейшей правдой: с тех пор, как в библиотеке обосновался принц Саид, гном даже не пытался изгнать оттуда близнецов. — И усилия их увенчались успехом! Они сумели разрешить древнейшую проблему алхимии, традиционно считавшуюся неразрешимой.
Глаза синьора ди Бертолли разом стали напоминать медные пуговицы. В алхимии он разбирался еще хуже, чем в эльфаррине, но перебивать герцога, вещающего столь страстно и вдохновенно, мог только самоубийца. Чтобы поддержать разговор, он вежливо спросил:
— Да-а?
— Я вижу ваш искренний интерес, — возрадовался Генри, — и это понятно! Еще бы: ведь до сих пор никому не удалось осуществить превращения мусора в золото!
Мароу ди Бертолли вытаращил глаза, потом спохватился и сощурился. Было видно, что его раздирают два противоположных чувства: с одной стороны, хотелось поверить, с другой — даже неучи знали, что подобные операции невозможны. Список магически инертных материалов был не так велик, а золото всегда входило в него под первым номером.
Генри тем временем двумя пальцами выудил из внутреннего кармана тот самый золотой, что накануне выплюнула машинка, и торжественно предъявил его хозяину дома. Мароу ди Бертолли тупо уставился на профиль царя-батюшки, а Генри с интересом ожидал, когда до него дойдет.
Дошло на третьей секунде. Синьор ди Бертолли надкусил монетку, вновь уставился на миниатюрного Державу Путятича и перевел взгляд на изобретателей. Вот теперь было ясно, что живыми они от него не уйдут.
Близнецы тем временем развлекались вовсю. На вечеринку они явились в черной форме, выданной им полтора года назад гномом-завхозом. Все эти полтора года форма провалялась под кроватью, и сейчас это было очень кстати. Они краснели, заикались, не могли поддержать даже банального разговора о погоде и явно пугались малейшего женского внимания. Эллинг уронил веер одной из девиц, Яллинг сперва облил другую вином, а потом в знак извинения повел ее танцевать, где ухитрился оттоптать ей обе ноги. Для эльфа это было натуральным подвигом. Словом, они вели себя так, будто и впрямь никогда не вылезали из библиотеки, — и при этом девицы вокруг так и роились. «Вот интересно, — подумал настроившийся на философский лад Генри, — кто поймет женщину?» Близнецы и раньше пользовались достаточным успехом, но, во-первых, это было несравнимо с сегодняшними достижениями, а во-вторых, им приходилось прилагать определенные усилия.