— А я говорил, что не нужно молодых студентов сюда тащить, вон что вышло, — крикнул со своего места Федор Углов.
Он отвечал за хозяйственный блок в вузе и, мягко говоря, студентов не очень-то и любил.
— Лучше давайте все вспоминайте, кто крутился утром возле главной палатки, кто кого там видел, — подал умную мысль Сан Саныч Корнеев.
— Ну, сначала завтрак был здесь, на террасе, план работ вместе со всеми документами на столе лежал, — ответила Марина.
— Со вчерашнего дня лежал? — ехидно поинтересовался Корнеев.
— Да, со вчерашнего, — так же ехидно ответила Кузнецова. — Не успела я все дописать и систематизировать, вот после завтрака собиралась — а он уже тю-тю.
— Кто утром заходил в главную палатку? — спросил строго Апраксин.
— Мы с Авдюшиным заходили еще до завтрака, часов в семь, — ответила аспирантка Люда Тихомирова. — Точнее, мы заглянули, там никого не было, мы сразу ушли.
Толстенький и кругленький аспирант Авдюшин, весь похожий на сладкий пончик, энергично закивал, подтверждая слова Тихомировой.
— Кто еще там был? — снова спросил Апраксин.
Котов встал с места и задумчиво ответил:
— Я знаю, кто вчера вечером там был и вышел оттуда весьма радостный и веселый. — Его толстый заскорузлый палец уперся прямо в съежившуюся Майю Виноградову. — Это она украла рукопись…
1868 г. Санкт-Петербург
— А, это снова вы? — Сегодня на княгине Мильфорд была другая шляпка, теперь уже и вуали не было, и юное красивое личико с немного печальными глазами можно было разглядеть без проблем, что Глафира и сделала.
— Добрый день, ваша светлость, — поприветствовала она гостью.
— Доложи своему хозяину, Аристарху Венедиктовичу, что я приехала, чтобы передать ему аванс за детективные услуги.
— Извините, но Аристарх Венедиктович с утра уехал в город по важным делам, должен вернуться с минуты на минуту. Просил вас подождать его, проходите, пожалуйста.
Глафира провела княгиню в хозяйский кабинет, та привычно устроилась в кресле, теперь уже не в дальнем углу.
— Может быть, чаю? — предложила Глаша, когда пауза затянулась.
Надежда Яковлевна неопределенно хмыкнула, служанка расценила это как знак согласия и уже через пару минут сервировала маленький столик — на нем как по мановению волшебной палочки появился небольшой чайничек с изящной чашечкой, блюдо со свежей выпечкой и смородиновое варенье в хрустальной креманке.
Княгиня, жеманно оттопырив мизинец, отпила горячий чай из блюдечка.
Глафира застыла в дверях, как мраморное изваяние.
Надежда Яковлевна пила чай, и было видно, что ей смертельно скучно.
— Ваша светлость, попробуйте, пожалуйста, варенье, сама варила, очень вкусное, — решилась подать голос Глаша.
— Спасибо, э… Глафира? Правильно, да? А скажите, когда Аристарх Венедиктович пожалует?
— Он скоро будет, не волнуйтесь, — поспешно ответила служанка.
— А вы не знаете случайно, он сейчас занимается моим делом? Это как-то связано со старым дневником Яновского?
— Ах, ваша светлость, мое дело маленькое — щи варить и рубашки стирать, со мной Аристарх Венедиктович дела не обсуждает, — Глафира развела руками.
— Не знаю, какие у вас щи, но варенье — просто объеденье. — Надежда даже облизнула серебряную десертную ложечку. — Очень жаль, что вы не слышали, просто иногда служанки все и вся знают о своих хозяевах.
— Разные бывают служанки и разные хозяева, — покачала головой Глаша.
— Да, разные, — кивнула Мильфорд. — А скажите, действительно господин Свистунов такой хороший сыщик, как о нем говорят?
— Аристарх Венедиктович хороший человек, великолепный хозяин и необыкновенный сыщик, — быстро проговорила Глаша.
— И он сам распутал столько сложных дел?
— Ну да, конечно.
Обе девушки помолчали, потом служанка подала голос:
— Ваша светлость, а можно мне задать вопрос?
— Да, можешь. Спрашивай, — великодушно ответила княгиня.
— А почему в прошлый раз вы были в темной вуали и сели в дальнее кресло? — выпалила на одном дыхании Глаша.