— Значит, никакого нездорового соперничества между вами не предвидится, Андрей Степанович?
— Нет, конечно, товарищ подполковник. Напротив, я рассчитываю на взаимопомощь. Валентин Ефимович — знающий, порядочный человек, умелый воспитатель. Солдатом он прихватил год с лишним Великой Отечественной.
— Но вам было известно при распределении в Монинской академии, что служить придется в одной части?
— Нет, этого мы не знали. Такое решение было, видимо, принято в управлении кадров ракетных войск.
— Перед назначением в полк, в июле, я встречался с Главкомом ракетных войск маршалом Неделиным. Он поставил передо мной задачу — к ноябрю закончить формирование полка и приступить к плановым учебным занятиям на материальной части. Учебная литература, схемы и стенды для изучения теории полета, устройства ракет и систем их наведения уже поступили в полк или поступят в ближайшее время. До конца сентября будут подготовлены две учебно-боевых стартовых позиции. По одной для каждого из подразделений.
— На данном этапе этого вполне достаточно, товарищ подполковник.
— И я так думаю, товарищ инженер-капитан. Кстати, с чего вы намерены начинать работу с людьми, Андрей Степанович?
— Я намерен с каждым сержантом и солдатом поговорить так же, как вы только что поговорили со мной, Владимир Егорович. Требуется хорошо знать своих подчиненных.
— Действуйте, Андрей Степанович… Одобряю.
Этот августовский разговор с Алексеевым в общих чертах повторился у него и в разговоре с инженер-капитаном Руновым. Командир 2-го стартового дивизиона высказал схожее мнение об Алексееве. Готов соревноваться в работе, но всегда намерен действовать в открытую, начистоту, поскольку у обоих одна и та же альма-матер, и покуситься на ее светлую честь он никогда себе не позволит.
Оригинальное предложение в беседе с командиром внес начальник секретного отдела Свирин. Опытный «особист» посоветовал Корнееву обратиться к командиру танковой дивизии с просьбой оставить в расположении полка хотя бы три-четыре устаревших машины. Их размещение на закрытой территории, просматриваемой с шоссе Рига — Елгава, способствовало созданию легенды прикрытия нового формирования и нового вида оружия. В условиях бурного становления части сохранение секретности происходящего имело первостепенное значение. При строительстве двухсотметровой полосы препятствий для физической подготовки ракетчиков были оборудованы и показательные стоянки для знаменитых танков Т-34.
В буднях ракетного полка каждый день происходили заметные перемены. Офицеры-назначенцы — те, что уже послужили, — прибывали к новому месту службы с семьями. Им требовалось сразу же предоставить терпимое жилье. Танкисты же, попавшие в разряд демобилизованных, занимали прежние квартиры, не торопясь куда-то уезжать. Корнеев посоветовался с замполитом и приказал все прибывающие в полк семьи временно размещать в гарнизонном клубе. Там создавалось импровизированное офицерское общежитие. Павлов, вместе с только что избранным полковым парторгом майором Соколовым, взвалили на себя эту нелегкую «квартирную» ношу.
Август подходил к концу. Приближалось 1 сентября, новый учебный год. Офицерских детей надо было подвозить на занятия в добельскую среднюю школу. Раньше эта забота выпадала на долю дивизионного танкового командования. Для школьников выделялся специальный автобус. Теперь дивизии не существовало. Командир полка поручил уладить этот вопрос начальнику штаба. Майор Мезенцев позвонил в штаб танковой дивизии, спросил коллегу: «Семьи ваших офицеров продолжают жить в нашем гарнизоне. Как собираетесь в сентябре доставлять их детей в школу, в Добеле?» Получил ответ: «Автобус цел, но он бесхозный. Можем в любое время передать в ваш полк по акту». Корнеев приказал командиру транспортного дивизиона капитану Бухтоярову тотчас отправиться в Добеле и без автобуса не возвращаться в гарнизон. Так разрешилась важная жизненная проблема.
Никто не ожидал, что 4 октября станет праздником в ракетном полку. Для командира, занятого изо дня в день, часто мелкими будничными делами, он тоже получился особенным. С утра — рутинный доклад начальника штаба о прошедшей ночи… Караульная служба — без замечаний. Дневальство в подразделениях — тоже на уровне, кроме ремонтно-технической базы. Там отмечен сон дневального на втором этаже. Плохо организовано дежурство на кухне… Мезенцев не успел закончить доклад, в чем именно проштрафился кухонный наряд. Дверь кабинета распахнулась, быстро вошел капитан Алексеев и повышенным голосом произнес: