Сергей Павлович хорошо понимал, что через некоторое время институту придется покинуть Германию. И тут ему пришла в голову остроумная идея заказать на немецких предприятиях пару специальных поездов, чтобы на любой полигонной территории своей страны иметь возможность продолжать научно-исследовательскую работу и жить в сносных условиях. Немецкая железнодорожная фирма получила заказ от «Нордхаузена» на постройку специального поезда-лаборатории. В договоре была особо оговорена возможность снятия характеристик с любого элемента ракеты, их испытания и проверки.
В августе сорок шестого комплект чертежей в Зоммерде был полностью восстановлен. Королев предложил своему заместителю Мишину вернуться в Москву, выпустить документацию на русском языке и организовать сборку Фау-2 из трофейных немецких узлов и деталей. Для этого в Подлипках, нынешнем знаменитом Королеве, на базе эвакуированного в тыл в сорок первом машиностроительного завода, было организовано крупное научное подразделение, специализирующееся на ракетной технике.
Сам главный конструктор появился в Подлипках на исходе февраля сорок седьмого, чтобы провести генеральные проверки собранных ракет, а затем убыть в Капустин Яр, ставший Государственным центральным полигоном вооруженных сил страны, для заключительных полевых испытаний изделий.
В середине апреля сорок седьмого в главном кабинете страны состоялось представительное совещание по актуальным вопросам дальнейшего развития ракетного оружия. Принятое на нем решение предусматривало разработку двух-трех надежных конструкций баллистических ракет дальнего действия.
Когда нарком Устинов и Королев вошли в кабинет председателя СНК Сталина, там уже находились Молотов, Берия и Маленков. Тут же через внутреннюю дверь вошел хозяин кабинета. Поздоровавшись с присутствующими, Сталин предложил Маленкову открыть совещание. С докладом на нем выступил С. П. Королев. Председатель СНК то присаживался на традиционном председательском месте у торца стола, то ходил взад-вперед вдоль кабинета, внимательно слушая докладчика. В ходе обсуждения доклада намечались новые направления работы, и сам собой возник вопрос о сроках их выполнения. Главный конструктор заявил, что для их решения потребуется не менее полугода. Это был предельно сжатый срок, и глава правительства тут же предостерег Королева: «Вы, Сергей Павлович, все же как следует подумайте над возможными сроками работ. Не то просчитаетесь, и товарищ Берия не простит вам этой ошибки».
Совещание в Кремле имело для Главного конструктора самые благоприятные последствия. Доклад о работе над ракетой Р-2 и его ответы на вопросы свидетельствовали о глубоком научном владении материалом. После апрельского совещания С. П. Королев сразу стал «узнаваем» во всех высших коридорах партийной и государственной власти. Личное знакомство с «главным ракетчиком» страны стало теперь немалым плюсом в глазах охочих до славы высокопоставленных чиновников. Председатель же Совета главных конструкторов и дальше оставался самим собой, продолжая работать не за страх, а за совесть.
В сентябре специальный поезд Королева прибыл на Волгу. Службы Капустина Яра практически еще не были готовы к проведению ракетных испытаний. Но Главный конструктор не привык пасовать перед трудностями. Все силы специалистов он бросил на завершение строительства основного объекта — стенда для огневых испытаний. Армейские строители круглосуточно трудились на стартовой площадке и в командном бункере. Под монтажно-испытательный корпус был приспособлен временный щитовой барак, и уже через неделю в нем начались горизонтальные испытания первой ракеты. Но когда ее вывезли на огневой стенд, никак не удавалось запустить двигатель. В системе пускового электрооборудования отказывало то одно реле, то другое.
И все же 18 октября в 10 часов 47 минут состоялся первый пуск «нашей… Фау-2». Но еще на активном участке полета было зафиксировано сильное отклонение ракеты влево. С расчетного места падения доклада так и не поступило, а полигонные наблюдатели доложили, что ракета пошла в сторону… Саратова. Это вызвало тревогу у членов Государственной комиссии, которую возглавлял маршал артиллерии Н. Д. Яковлев. Но все закончилось благополучно. До Саратова было свыше четырехсот километров, и ракета не могла преодолеть такое расстояние. Потом выяснилось, что она пролетела всего двести тридцать километров, отклонившись на сто восемьдесят километров влево.