— Не надо, Кэл.
Он резко развернулся, взглянул на меня и застыл.
— Лин?! Это вы? — не сразу выдавил он.
— Да. Неужели я так изменилась?
Он покачал головой:
— На самом деле нет, просто сейчас я понял, что даже эльфийское зрение не всегда спасает от слепоты. Простите, Лин, вы поразили меня. Вы словно заря над морем!
Я опустила ресницы:
— Спасибо, Кэл. Я рада встрече с вами. Не хотите пригласить меня на танец? — да, я грубо нарушала этикет, но мне непременно следовало его отвлечь! А тут как раз зазвучала музыка первого танца.
— Почту за честь, — поклонился мне он, — вы позволите?
Во время танца, который напоминал смесь фигурного вальса и менуэта, Кэл вдруг спросил:
— Вы ведь специально отвлекли меня, Лин? Я только сейчас это понял!
— Да, я испугалась за вас, у вас было такое лицо… вы ненавидите драконов?
— Не всех, — покачал головой он, — а как вы поняли, что это драконы? И… Может, перейдем на «ты»?
— Я буду рада, — улыбнулась я ему, и тут музыка закончилась. Мы поклонились друг другу и Кэл предложил мне руку, которую я, разумеется, приняла. Кэл отвел меня в сторону и повторил вопрос:
— Лин, так как ты поняла, что это драконы?
— Я росла в драконьих землях, насмотрелась, — и ни слова неправды! — а чем тебе так насолили Таэршатт — это ведь они? Хотя… Я тоже терпеть не могу этих высокомерных мерзавцев. Посмотри, шествуют по залу, точно короли! И почему все это терпят?
Он вдруг улыбнулся своей чудесной улыбкой, которая заставляла мое сердце таять, еще недавно ледяные зеленые глаза смотрели на меня тепло:
— Спасибо тебе. Если бы я сейчас сорвался, то сделал бы только хуже всем. А Таэршатт… Ты права, они высокомерные мерзавцы, презирающие всех, кроме драконов и использующие представителей других рас как свои инструменты.
Я сжала его пальцы:
— Таэршатт презирают и многих драконов тоже.
— Я знаю, среди драконов много достойных, но вот Таэршатт и их былые союзники…
— Былые? — неужели Кэл что-то знает, как интересно, — я знаю, что раньше они были союзниками Шатэрран, что-то изменилось?
— Честно говоря, я мало что знаю — только то, что весной они крупно поссорились. Но может, перестанем говорить о них? Я предпочитаю говорить о прекрасном!
— И о чем ты хочешь говорить? — улыбнулась ему я.
— Нежели непонятно? Я же сказал — о прекрасном, а значит о тебе! — ответил он мне улыбкой, заставив смутиться и растеряться.
Видимо, он понял это, потому что вдруг подмигнул и сказал:
— Не стоит смущаться. Я думаю, что многие из присутствующих повторили бы эти слова! Кстати, можно мне спросить? Ты ведь не одна сюда пришла?
— Нет, — покачала головой я, — с Рейном, но его вызвал отец.
— Хм, а я бы такую красивую девушку ни за что одну не оставил бы! Уведут ведь! — его глаза искрились смехом.
— А я не его девушка, мы друзья, — пожала плечами я, — а увести друга… И вообще, мне не нравится слово увести, я же не корова и не лошадь!
— О, точно нет! Могу я пригласить тебя еще на один танец?
— Да, разумеется!
Мы танцевали, улыбаясь друг другу, и я пожалела, что в Аллирэне нет танцев вроде вальса или танго: мне хотелось оказаться в его объятиях, а не только касаться руки. Впрочем, идя сюда, я и не мечтала, что этот бал станет для меня таким праздником!
Вдруг музыка оборвалась, открылась дверь в том конце зала, где стояли кресла, и громкий звучный голос провозгласил:
— Его Величество король Раниан II! Ее Величество королева Валирия! Ректор Академии архимаг Реаннер эр Нортарр!
Все присутствующие кавалеры замерли в поклоне, а дамы присели в реверансе. Выпрямились только тогда, когда король уселся в кресло. По левую руку от него села королева, по правую — ректор. Впрочем, на короля и королеву я почти не обратила внимание, потому что разглядывала пару рядом. Судя по всему, это были родители Рейна: седовласый мужчина, при одном взгляде на которого становилось ясно, как будет выглядеть мой друг в зрелом возрасте — как оказалось, он был копией отца, если не считать цвета глаз — и красивая зрелой красотой синеглазая блондинка в модном платье голубого цвета. Рейн вошел вместе с ними, обвел взглядом зал и встретился со мной глазами. Что-то сказав отцу, он склонился к руке матери, а затем двинулся в мою сторону. Подойдя, он поклонился Кэлу, голос его был холоден:
— Тар Кэлларион.
— Тар Рейнвар, — в точности повторив его поклон, столь же ледяным тоном ответил Кэл.
Зеленые и синие глаза смотрели друг на друга в упор, а я негромко рассмеялась, заставив обоих мужчин растерянно повернуться ко мне.
— Простите, вы так выглядели… Как два кота из подворотни, которые шипят и скалят зубы друг на друга, — пояснила я.
— Протестую, — тут же среагировал Кэл, — на кота из подворотни не согласен, если я и кот, то породистый!
— Я тоже, — подхватил Рейн и вдруг улыбнулся и протянул Кэлу руку, — Рейн. Впервые встречаю эльфа с чувством юмора!
— Кэл, — ответил тот, пожимая ее.
— Лин, — обратился ко мне Рейн, — ты мне обещала танец. И не один, между прочим! Могу я? — он склонил голову, предлагая мне руку.
— Разумеется, я всегда выполняю свои обещания, — ответила я, подавая свою. Уходя, подмигнула Кэлу, который смотрел на меня с улыбкой.
Кружась и кланяясь в танце, я спросила Рейна:
— Ну что, справился с тем, что хотел отец?
— Если бы отец, — вздохнул тот, — матушка решила отвлечь меня и заодно проверить, не начнется ли какой-нибудь скандал с твоим участием.
Увидев мое удивленное лицо, продолжил извиняющимся тоном:
— Понимаешь, ей такого наговорили про тебя и меня…
— Это про наш пылкий роман? — усмехнулась я.
— Ты знаешь… Ну да… И, прости, я знал об этих слухах и не опровергал их… — выглядел он смущенным и жалобно посмотрел на меня.
— Ничего страшного, ну и пусть болтают. Если ты, конечно, не страдаешь из-за того, что твое имя с моим связывают.
Он запнулся и посмотрел на меня с интересом:
— А тебе все равно? И знаешь, мне это скорее льстит! Особенно сегодня!
Я пожала плечами:
— Те, кто мне не безразличны, знают правду, а остальные… Пусть себе болтают!
Мы закончили танец недалеко от того места, где восседала на кресле матушка Рейна, ее окружали дамы калибром поменьше, этакая стайка великосветских сплетниц. Одна из них откровенно рассматривала нас, а потом довольно громко и ехидно заметила:
— Тари Ларина, это же ваш сын? С какой-то полукровкой? Да еще и платье у нее немодное…
Та вскинула голову, по ее лицу скользнула гордость и тень пренебрежения к говорившей:
— Да, это мой Рейн, и он молодец — почему бы и не потанцевать с прелестной девушкой, да еще и такой непохожей на остальных. А платье… Похоже, после этого бала мода сменится — вы только посмотрите, ее же просто пожирают глазами, особенно мужчины!
Сплетница приоткрыла рот — похоже, такой отповеди она не ожидала, а тари Ларина встретилась глазами с Рейном и поманила его к себе, глазами показав, чтобы подошли мы оба. И что ей от меня надо? Хотелось убежать, но я гордо приподняла голову и подошла к ней, присев в реверансе. Рейн поцеловал руку матери и сказал:
— Матушка, это нари Алиэн, моя однокурсница и подруга.
Я выпрямилась и ответила рассматривающей меня тари Ларине прямым, но почтительным взглядом. Да, матушка у Рейна действительно хороша! Изящный овал лица, большие синие глаза, чуть вздернутый изящный носик, красивая линия губ, светлые, почти белые волосы уложены короной. Декольте весьма умеренных размеров демонстрировало, что возраст не нанес ущерба ее белоснежной коже: на шее не было видно и следа морщин. Модное платье удивительно шло ей, подчеркивая роскошные формы.