Ответом ему было молчание. Подождав немного, тар Граяр кивнул:
— Неудивительно, это не широко афишируемое знание. Под влиянием очень сильных эмоций у потенциального мага может начаться неконтролируемый процесс роста силы. Он весьма кратковременный, поэтому и называется «всплеск». Так вот, чем больше вы овладеваете даром, тем чаще идут всплески, и в этом случае энергию надо перенаправлять, иначе можно полностью утратить дар. Именно этому и уделяется особое внимание на последнем из младших курсов.
— А может ли всплеск случиться раньше, чем на четвертом курсе? — поинтересовалась Сигни.
— Такое бывает, нари Сигни, но крайне редко. Это проблема прежде всего для самого студента и каждый такой случай разбирается отдельно. Ведь пока у вас не будет знаний о том, как именно использовать силу, она для вас смертельно опасна!
— А как же драконы? — не выдержала я, — они ведь все владеют магией огня.
— Хороший вопрос, нари Алиэн, — кивнул преподаватель, — драконы являются исключением из правил. Они изначально магическая раса, использование огня идет на инстинктивном уровне, это своего рода физиологическая реакция, все равно что вспотеть для человека. Поэтому сколько бы они не пользовались огнем, сила стихии не уменьшается: энергия восполняется при питании. Огнем не могут воспользоваться только драконы, находящиеся в стадии полного истощения, практически на грани смерти!
В результате после занятий мы расходились, обсуждая новые знания и споря обо всем, что услышали от преподавателей. Причем Рейн все время пытался поддеть Кэла и наоборот, а результатом их пикировок обычно становился дружный смех всей нашей компании.
На занятиях по развитию дара наша шестерка демонстрировала быстрый прогресс, магистр Дана хвалила нас: «умницы, деточки!», но я все чаще замечала в ее взгляде смутную тревогу. Почему, я не знала, но это меня беспокоило.
На боевке прохождение полосы препятствий прекратилось с началом зимы: мастер Дарен заявил, что смотреть, как кто-то падает с высоты на мерзлую землю совсем не так весело, как наблюдать за студентами, плюхающимися в грязь. Так что часть уроков перенесли в огромный зал в одном из корпусов. Впрочем, большинство все равно проходило на улице: пробежку нам никто не отменял, да и с метательным оружием, луком и арбалетом в зале не позанимаешься. На стоны студентов о том, что холодно, мерзнут руки и невозможно удержать в руках оружие, преподаватель только хмыкал и злобно скалился в ответ. Однажды одна из «принцесс», как я их про себя называла — аристократок без особого ума и таланта, зато с гонором и считавшая себя самой красивой — вывела мастера своими стенаниями настолько, что он не выдержал:
— Студентка как-вас-там — и не трудитесь называть мне ваше имя, все равно вы вряд ли останьтесь в Академии после первого курса — интересно, как вы уговорите ваших врагов сражаться только в комфортных для вас условиях?
Наша шестерка переглянулась и заулыбалась: намечалось веселье. Хотя за экзекуцией с удовольствием наблюдали и многие другие студенты, ведь «принцесса» ухитрилась достать даже себе подобных.
— Я не собираюсь ни с кем сражаться! — надув губки, заявила эта кукла, — и вообще, зачем нам нужны мужчины, если не для этого?
Ну все, она попала! Одного взгляда на лицо Рейна мне было достаточно!
— Бедная девочка, дожила до таких лет и до сих пор не знает, для чего женщинам нужны мужчины! — его негромкий голос услышали все, и по лицам скользнули усмешки.
— Знаю, — огрызнулась та, — чтобы защищать, заботиться и обеспечивать нам комфорт!
— Забавно, — заметила я, — а зачем мужчинам нужны женщины, которые к ним так относятся?
— Мм, сказал бы я зачем, да только в приличном обществе о таком не говорят, — протянул Рейн, вызвав усмешки на лицах мужской части курса, — хотя ты права, такие как она обходятся чересчур дорого. Можно обойтись вариантом значительно дешевле и без лишнего давления на мозг!
— Так, разболтались! — прикрикнул на нас мастер, — вы что, решили тоже вылететь из Академии? А ну быстро работать!
Придумал для нас мастер Дарен и, как он сказал, «новую чудную забаву»: каменную, с небольшими выступами стену высотой метров пять обливали водой, давали ей замерзнуть, а мы должны были взобраться наверх и спуститься с другой стороны при помощи всего лишь одного ножа. Срываясь со стены, ты падал в сугроб, в который специально сгребли снег. Ощущения от этого упражнения лучше всего передал Дойл в своем двухминутном монологе после первого падения, в котором он высказал свои предположения о, как сказал Кэл «чересчур теплых отношениях Дойла с мастером, его родней, этой стенкой, а также стенки с мастером Дареном».
А вот относительно ближнего боя мастер Дарен решил, что нам нужны спарринги. Моим партнером стал Кэл, и это было…волнующе: порой во время боя мы оказывались настолько тесно друг к другу, что я лишь усилием воли сдерживалась от крамольных мыслей. Иногда мне казалось, что Кэл тоже чувствует ко мне что-то: в его обращенных на меня глазах все чаще светилась теплота, порой он задерживал мою руку в своей чуть дольше, чем это было необходимо… Ложась в кровать, я каждый раз вспоминала его глаза, улыбку, руки и мечтала, мечтала…
Впрочем, одно не изменилось в моем расписании: в выходные я по-прежнему посещала школу, хотя иногда и пропускала седмицу, навещая Фралию и ее дочку, к которой я искренне привязалась и которая всегда шумно радовалась моим визитам. Они переехали через седмицу после Зимних праздников, и у Фралии уже было множество заказов: после визита тари Ларины она мгновенно стала самой модной портнихой в городе. И все же она пообещала мне, что заказы мои и Сигни всегда будут для нее первоочередными.
Приближалась весна, а с ней — Весенний бал. Предупредил меня о нем Рейн в своей неподражаемой манере:
— Лин, солнце жизни моей, имей в виду: через три седмицы будет Весенний бал, и ты идешь на него со мной, что бы не случилось!
— А почему она должна идти с тобой? — вмешался Кэл, — Лин, я предлагаю тебе себя…
— О, Лин, бери! Редкостный товар! — тут же вмешался Рейн.
— … в качестве спутника на Весеннем балу. Все же такая очаровательная девушка должна идти на бал с мужчиной, что воюет не языком, а мечом, — окончил Кэл и посмотрел на Рейна с таким выражением, что я с трудом удержала смех.
— Наглец, ты оскорбил меня, — надев маску надменного аристократа, произнес Рейн, — я вызываю тебя на дуэль! Выбирай оружие!
— Я готов победить тебя на любом оружии, — не менее надменно произнес Кэл.
Я растерянно посмотрела на них:
— Вы что, серьезно? Из-за меня поругались? Да я тогда вообще на бал не пойду!
Они переглянулись и дружно рассмеялись:
— Лин, что ты, это шутка была, — тепло сказал Рейн, легонько протянув меня за косу, и продолжил заговорщически, — хотя я и вправду хотел вызвать его на дуэль… по поеданию селедки!
Кэл скривился, он терпеть не мог селедку, а я облегченно вздохнула.
Для весеннего бала я выбрала кремовый шелк и очень простой фасон: плотный лиф с умеренным декольте, украшенный кружевом такого же цвета, широкие кружевные бретели сделаны так, что располагаются чуть ниже линии плеча, летящий шелк юбки поверх более плотной нижней. Впрочем, судя по тому, как вспыхнули глаза Кэла, пришедшего за мной (после долгих препирательств Рейн все-таки уступил ему место моего кавалера, выторговав себе половину моих танцев), простота фасона не умалила его достоинств. С прической решила не заморачиваться, сделав высокий пучок, оплетенный косой. Кэл сменил излюбленный черный на цвет темного шоколада, и выглядел как настоящее пиршество для моих голодных глаз: темный камзол строгого покроя, украшенного лишь серебряной вышивкой у ворота и обшлагов подчеркивал его красоту и стать.
Сигни выбрала для бала нежно-розовое платье с вышивкой, низким декольте и широкой юбкой, высоко подобрав завитые локоны. Лан смотрел на нее, едва не облизываясь, в его взгляде светилось откровенное восхищение и желание. Впрочем, на мою подругу с такими чувствами смотрели многие: все-таки она была редкой красавицей, особенно по местным меркам. Я ей не завидовала: для счастья мне было достаточно мягкого сияния зеленых глаз любимого. Кэл был внимателен и заботлив, и отпускал меня от себя только потанцевать с Рейном, а я наслаждалась каждой минутой этого вечера.